— Не знаешь, где нож?

— Он должен быть рядом с Борей, Василий бросил его туда.

— Труп в кладовку тащили вдвоем?

— Нет, он один. Я увидела Борю только вечером, когда вернулся с работы Василий.

— Ты целый день была дома?

— Нет, сходила в диспансер, убралась и вернулась в четыре дня. Василий пришел попозже, к часикам семи.

— Как прятали труп и что собирались с ним дальше делать?

— Сначала он в кладовке был один. Вскоре позвал туда меня, и я впервые увидела труп Бори. Конечно, сильно испугалась, но еще сильнее испугалась того, что сожитель может избавиться от меня, как от ненужного свидетеля. Стены были разворошены, на полу — груда опилок. Василий попросил меня взять Борю за ноги, мы вдвоем впихнули его в образовавшуюся нишу в стене. Затем он заколотил обратно доски, а я убрала опилки. Как хотели поступить дальше с трупом? В кладовой холодно, даже вода замерзает на полу, поэтому Василий решил тело Бори пока держать там, а к тому времени купить уазик и самому вывезти его в лес.

— Значит, причина убийства уазик? Василий не хотел с ним делиться с деньгами.

— Может быть, — пожала плечами Анфиса. — А, может быть, он боялся, что Боря сдаст его. Он же не сидевший, неопытный в таких делах.

Журавлев повернулся к Макарову и спросил:

— Сколько стоит уазик?

— В пределах шестиста тысяч. У меня отец друга купил в Ульяновске за пятьсот семьдесят.

— Получается, если поделиться с Борей, то на уазик не хватило бы, — задумчиво произнес Журавлев. — Из-за денег и грохнул…

Размышления оперативников прервал звук открывающейся двери — это прибыла следственная группа во главе со следователем прокуратуры Кремневым и двумя экспертами: судебным медиком и криминалистом.

Кремнев сухо поздоровался с оперативниками и поинтересовался:

— Где наш труп?

— В стене.

— Кааак?! — удивился видавший виды следователь.

— Замурован под досками.

— Серьезно?! А ну, покажите!

Увидев между досок часть красной куртки, он, как и Журавлев, пальцем прощупал тело, озадаченно хмыкнул:

— В моей практике первый такой случай.

Затем он достал из папки протокол и попросил сыщиков:

— Найдите мне двух понятых и начните разбирать стену. Инструменты имеются?

Вытащив тело Слепнева из ниши в стене, судебный медик начал осмотр и вскоре сообщил во всеуслышание:

— Ножевые ранения в грудную клетку. Способ нанесения ран и их размеры похожи на те, которые мы наблюдали при осмотре трупа гражданки Большаковой. Не забудьте отразить эти вопросы при назначении экспертизы…

— Постойте, я сейчас найду орудие преступления… — прервал его на полуслове Журавлев.

С этими словами он стал копаться в опилках на стене и, к изумлению присутствующих, извлек оттуда самодельный нож-тесак с широким лезвием. Эксперт, изучив его на свете лампы, констатировал:

— Очень похоже, что этим ножом. Даже кровь сохранилась на лезвии.

При понятых посчитали деньги. Их оказалось шестьсот пятьдесят тысяч.

— Не хватает двадцати тысяч — как раз зарплата убитого, — отметил Журавлев.

Следователь недоуменно посмотрел на сыщика.

— Какая еще зарплата?

— Утром после убийства Слепнев принес домой двадцать тысяч рублей, которые отдал жене, — объяснил сыщик. — Она на эти деньги купила куртку, в которую сейчас одет труп.

— Прощальный макинтош купила мужу, — усмехнулся следователь, продолжая заполнять протокол.

8

Тем временем Каштанов и Комков прибыли на складскую базу, где работал Серегин. Перед тем, как выйти из машины, Комков предупредил своего напарника:

— Сразу не представляйся, что из милиции, а то Серегин чухнет и убежит. Пусть думают, что мы бандиты.

В магазине все было прибрано, о недавнем ночном происшествии напоминали только два сейфа, скромно притулившиеся в углу помещения со следами порошка эксперта-криминалиста, искавшего на их поверхности отпечатки пальцев. Прожженная продавщица, отметив опытным взглядом, что перед ней не покупатели, настороженно осведомилась:

— Вы по какому поводу, товарищи милиционеры? Насчет убийства Большаковой?

— А что, гражданочка, на роже написано, что мы из ментовки? — оскалился Каштанов, изображая бандита, и без обиняков поинтересовался: — Где Серегин?

Комков толкнул друга в бок, чтобы тот замолк и не раскрыл себя, но все что нужно, опер уже успел выложить продавщице.

— Серегина ищете? — захлопала ресницами женщина. — Он должен быть в подсобке, пока у них простой. А почему он вам нужен?

— Карточный долг, — продолжал изображать из себя бандита Каштанов, на что Комков досадливо махнул рукой и быстро направился к выходу.

На улице он цыкнул на друга:

— Ты что несешь-то невпопад?! Давай, быстро в подсобку, пока продавщица не цинканула грузчикам!

В подсобке находился мужичок хлипковатого телосложения, который ложкой выковыривал из жестяной банки перловую кашу с тушенкой. Каштанов, ничего не говоря, подскочил к нему и моментально скрутил ему руку, прижав задержанного лицом к стене, при этом приговаривая:

— Ты можешь хранить молчание…

Мужичок жалобно пискнул и взмолился:

— Я сам хотел явиться с повинной!

Комков, заранее зная, как выглядит Серегин, толкнул напарника в бок:

— Оставь, это не он.

Во время этой сцены в подсобку зашел еще один мужчина, на этот раз крупного телосложения. Увидев его, Комков кивнул Каштанову:

— А вот это он!

Сыщик, не дав опомниться, налетел на Серегина, подсечкой уронил его на пол и привычным движением скрутил ему руку, повторяя, как мантру, приевшиеся слова из полицейского детектива:

— Ты можешь хранить молчание…

— Да полноте! — раздраженно бросил в сторону напарника Комков, застегивая на руках задержанного наручники. — Молчание ему уже не поможет!

Уже усадив Каштанова с задержанным в машину, Комков вернулся в подсобку и поинтересовался у мужичка, который испуганно массировал больную руку, пострадавшую при задержании:

— И в чем же ты хотел признаваться?

— Но вы же не за мной пришли, — стал отнекиваться тот. — Мне не в чем признаваться.

— Пойдешь в камеру, — пригрозил ему сыщик. — Сейчас повезем с собой в милицию.

— Да по мелочи, ставлю самогон, — сознался он, махнув рукой, и ойкнул от боли: — Руку мне повредили, как сейчас работать?!

— Не ври, из-за самогонки никто еще в этом городе с повинной не являлся к нам, — поднажал на мужика сыщик.

Мужичок помялся, а затем вновь махнув рукой и ойкнув, признался:

— Семь бед, один ответ! У соседки стащил брикет рыбы, она заявила участковому.

— А где рыба?

— Съели.

— Участковый вызывал?

— Да, оставил повестку на завтра.

— Ладно, — смягчился сыщик. — Вечером явишься с повинной к участковому. Смотри у меня, я проверю!

Прежде чем выйти, сыщик обернулся и пригрозил пальцем:

— И самогонный аппарат сдай!

— Хорошо, хорошо, пойду сдаваться, — облегченно выдохнул мужичок, радуясь тому, что избежал перспективы отсидеть ночь в кутузке. — Так и так хотел завязывать с этой косорыловкой* (самогон).

Когда Журавлев