вздохнул. Её состояние было значительно лучше, чем он предполагал, лихорадки не было, а кровотечение было не опасным. Весь день капитан просидел в своей хижине, выходя лишь, для того, чтобы осмотреть больную. Больше никаких действий он не предпринимал, ожидая, пока вождь «созреет». Лишь один раз он попросил мулата сходить к кораблю, чтобы передать своим, что с ним всё в порядке, а ещё он попросил, чтобы ему передали компас.

Незадолго до заката, когда он последний раз посмотрел роженицу, её состояние было хорошим, и явно была надежда, что она выживет. И тут мулат повел капитана к вождю. Тот пригласил его сесть, и они сидели, молча разглядывая друг друга. Наконец, вождь заговорил. Это был буквально поток слов, и переводчик, несколько растерявшись, стал объяснять капитану их смысл:

– Вождь в замешательстве, он не знает, что ему делать. Он не может тебя отпустить, хотя и понимает, что это бессмысленно, так как твоих товарищей значительно больше, чем его людей, и что они лучше вооружены. Сколько ещё можно угрожать отрубить тебе голову? Да он уже и не сможет этого сделать. В общем, выхода он не видит.

– Хорошо, передай вождю, что у меня есть решение. Пусть он внимательно слушает.

Солнце, ещё не зашло за горизонт, когда капитан Блад, неторопливо шагая, спустился к берегу. Шлюпка тут же забрала его на корабль. Вся команда высыпала на палубу, радостными криками приветствуя его. Помахав в ответ рукою, он поднялся на борт и своим обычным голосом сказал боцману:

– Поднимайте якоря, мы выходим в море.

Улыбнувшись Арабелле и стоявшим рядом с ней Джереми Питту и Волверcтону, он продолжил:

– Я вам всё расскажу. Дайте мне только выпить воды, – и он направился в кают-компанию, и стал ожидать, когда Бенджамэн принесёт воду.

– Да, никогда бы не подумал, что эта вода, набранная ещё на Тортуге, покажется мне такой восхитительной!

Он, сделав ещё несколько глотков, и, глядя на Арабеллу сказал:

– Операция прошла успешно, женщина, надеюсь, будет жить, она родила чудесного ребенка!

Затем Блад задумался, как бы не зная с чего начать свой рассказ. Но, вдруг, на его лице появилась привычная ироническая улыбка, и он снова обратился к Арабелле, но уже сухим официальным тоном:

– Мисс Бишоп, вы по-прежнему являетесь совладелицей плантаций на Барбадосе?

– Да, как наследница моего отца.

– Так вот, мы с вождём заключили сделку. Не буду говорить, что получает он, сам вождь, но он отдаёт мне все шестнадцать невольников, которые и будут моим свадебным подарком мисс Бишоп. Сюда приплывёт судно, которое заберёт их на плантацию в Барбадосе.

– Но стоит ли гонять с Барбадоса на Ямайку и обратно судно ради каких-то шестнадцати негров? – мрачно сказал Волверcтон.

Джереми Питт, видимо, тоже хотел что-то сказать, но промолчал.

Арабелла долго собиралась с мыслями, но, наконец, растерянным голосом сказала:

– Да, я владелица почти сотни невольников. Так как дядя теперь там не показывается, я там сама навела порядок, сменила надсмотрщиков и многое другое. Дохода от плантации мне хватает для того, чтобы и сейчас, и в будущем не зависеть ни от дяди, ни от кого другого. Но, Питер, мне не надо этих невольников. Я не хочу, чтобы эти люди, уже один раз освобождённые Богом или судьбой, снова попали в рабство. Ты это должен хорошо понимать, так как сам был рабом. Этих невольников я не возьму, это моё последнее слово.

– Ну что ж! Тогда я расскажу, как я на самом деле поступил. Я рассказал вождю про мароннов, и что, если все невольники сядут на шлюпку, то могут попытаться доплыть до берегов Ямайки. Днём они должны постараться увидеть на берегу какие-либо дикие места, и ночью там высадиться, а потом пробираться в горы. Не знаю, как этих людей, прямо из Африки, примут маронны, но я надеюсь, что это как-то утрясется. А чтобы их не заметили с кораблей днём, то я посоветовал нарубить побольше зелёных веток и закрываться ними, чтобы их шлюпку приняли за дерево, унесённое ураганом.

– А если они собьются с дороги на Ямайку и уплывут в открытый океан, заметил Джереми.

– Нет, если ты вчера утром правильно показал мне, где находится Ямайка, а компас у них есть. Я объяснил, как им пользоваться. Я надеюсь, что так поступив, я спасу тех мореходов, которых, как и нас, занесёт сюда ураганом. Одно судно, уже погибло. Это были пираты, решившие здесь кренговать своё судно.

Все замолчали.

– Что же мне интересно, как бы вы поступили на моём месте. Слушаю тебя, Джереми.

– Я бы оставил всё как есть. Так, как если бы мы этот остров вообще никогда не видели!

– А ты Нед?

– Не знаю, и знать не хочу! Не приставай ко мне с глупыми вопросами, Питер.

– Lavabo manus meas, non inquinabo eas, т.е. я умываю руки, не оскверняю их. Что ж, я вижу, что каждый из нас четверых хотел бы поступить, как Пилат, но каждый по-своему хотел бы умыть руки. Ладно, Джереми проследи, чтобы «Арабелла» взяла правильный курс на Тортугу.

Книга для записи заключенных пари

Джереми Питт выполнил пожелание своего капитана, и «Арабелла» появилась в Кайоннской бухте как раз сразу после захода солнца. Красный корпус галеона был хорошо знаком жителям Тортуги, и днем его появление вызвало бы толпу зевак на причале. Капитан Блад никогда, а особенно сейчас, не любил привлекать внимание к своей личной жизни. Он прекрасно знал, что уже завтра поход «Арабеллы» будет во всех подробностях обсуждаться во многих тавернах города, но хотя бы сегодня он хотел избавить Арабеллу от назойливого любопытства ротозеев. Только прогрохотали опускавшиеся якоря галеона, как он предложил Арабелле собирать все свои вещи.

– Зачем?

– Ты же не собираешься жить здесь. Ты знаешь, как суеверны пираты, а помнишь, что после первого твоего появления на корабле мы столкнулись с ямайским флотом, а после второго с редкостным ураганом, – с легкой иронией ответил капитан.

– Но куда?

– В наш дом на Тортуге.

И пока шлюпка плыла к берегу, капитан объяснил Арабелле, что перед самым отплытием он посоветовался с губернатором о том, как ему найти жилище на берегу. И тот рассказал, что как раз один богатый плантатор, построивший себе роскошный по меркам Тортуги дом, продает его, так как, с горечью заметил губернатор, его владелец не видит для себя смысла пребывания на острове. Губернатор, конечно, не стал объяснять капитану, что это он сам, три года назад, пригласил этого плантатора, но тот, увидев общее истощение почв