– Ну, на спусковой крючок я не нажимал, – ответилтот. – Соньер умер давным-давно, в тот миг, когда Церковь отняла у негосемью. Он был скомпрометирован. Зато теперь он свободен от угрызений совести,что одолевали его при одной мысли о том, что он оказался не способен выполнитьсвой священный долг. А теперь давайте рассмотрим альтернативы. Что-то следуетпредпринять. Должен ли весь мир оставаться в неведении и дальше? Следует лиразрешать Церкви и впредь вбивать лживые идеи в головы людей через свои книжки?Следует ли разрешать Церкви распространять свое влияние, влияние, чтодостигается путем убийств, обмана и преследований? Нет, с этим следуетпокончить! И это должны сделать мы. Мы должны исполнить за Соньера его долг,исправить его ужасную ошибку. – Он на секунду умолк. – Мы трое. Мыдолжны действовать заодно.

Софи просто ушам своим не верила.

– Да как только вы могли подумать, что мы станем помогатьвам?

– Да просто потому, моя дорогая, что именно вы сталипричиной отказа Приората обнародовать документы. Любовь деда к вам сделала егослабым, неспособным противостоять Церкви. Его сковывал страх потерятьединственного родного и близкого человека. И он уже никогда не сможет поведатьправду, поскольку вы отвергли его, связали ему руки, заставили ждать. Теперьповедать правду миру – ваш долг. Вы должны сделать это в память о Жаке Соньере.

Роберт Лэнгдон давно оставил попытки разобраться в истинныхмотивах Тибинга. Его волновало лишь одно: как вывести отсюда Софи живой иневредимой. Прежде его мучило чувство вины перед Тибингом, теперь же онтерзался из-за Софи.

Это я завез ее в Шато Виллет. Мне и отвечать.

Лэнгдон не слишком верил в то, что Тибинг способенхладнокровно застрелить их здесь, в Чептер-Хаус. Теперь он понимал: на совестиТибинга немало невинных жертв. К тому же возникло неприятное подозрение, чтовыстрелы, которые могут прогреметь здесь, в этом помещении с толстыми каменнымистенами, вряд ли будут услышаны снаружи, особенно в такой дождь. А Лью простосвалит всю вину на нас.

Лэнгдон покосился на Софи, на ней лица не было. Церковьуничтожила всю ее семью, чтобы Приорат молчал? Как-то не слишком верилось, чтосовременная Церковь на подобное способна. Должно существовать какое-то иноеобъяснение.

– Давайте отпустим Софи, – произнес Лэнгдон, глядяпрямо в глаза сэра Лью. – А мы с вами обсудим это наедине.

Тибинг издал фальшивый смешок:

– Боюсь, что просто не могу себе позволить проявить такуюнеосмотрительность. Однако предлагаю следующее. – Продолжая целиться вСофи, он свободной рукой достал из кармана криптекс. Подержал немного наладони, точно взвешивая, затем протянул криптекс Лэнгдону. – В знакдоверия, Роберт.

Тот не двинулся с места. Чтобы Лью добровольно отдал намкраеугольный камень? Этого просто быть не может!

– Берите же, – сказал Тибинг. Лэнгдон видел лишь однупричину, по которой Тибинг мог расстаться с камнем.

– Так вы его открыли. Достали карту…

Тибинг отрицательно помотал головой:

– Ах, Роберт! Если бы я действительно мог решить этузагадку, меня бы здесь давно не было. Отправился бы за Граалем и не сталвпутывать вас. Нет, я не знаю ответа. Спокойно в этом признаюсь. Истинный рыцарьдолжен быть честен перед лицом священного Грааля. Он должен понимать и чтитьпосланные ему свыше знаки. Стоило мне увидеть, как вы входите в аббатство, и ятут же все понял. Вы здесь по одной причине: хотите помочь. Мне слава ни кчему. Я служу великому господину, и проявления гордыни тут неуместны. Истина.Правда. Человечество заслуживает того, чтобы знать правду. Грааль соединил нас.Он ждет, хочет, чтобы его тайну наконец раскрыли. И мы должны работать вместе.

Несмотря на заверения Тибинга, на все эти красивые слова обистине и доверии, револьвер оставался нацеленным на Софи. И тогда Лэнгдоншагнул вперед и взял из рук Тибинга холодный цилиндр. Внутри тихо булькнулажидкость, Лэнгдон снова отступил на несколько шагов. Диски цилиндра оставалисьв том же положении. Криптекс никто не открывал.

Лэнгдон смотрел прямо в глаза Тибингу:

– А что, если я сейчас просто разобью его об пол?

Тибинг зашелся в приступе смеха.

– Мне сразу следовало понять, еще в церкви Темпла, что всеваши угрозы уничтожить криптекс не более чем дешевая уловка. Роберт Лэнгдон неспособен разбить краеугольный камень. Вы же историк, Роберт. Вы держите ключ ктайнам двухтысячелетней истории, потерянный ключ от Грааля. Вы должны слышать,как к вам взывают души всех рыцарей, сожженных на кострах. Они защищали этутайну. Хотите, чтобы их жертва оказалась напрасной? Нет, вы должны отомстить заних. Должны присоединиться к великим людям, которыми так всегдавосхищались, – Леонардо да Винчи, Боттичелли, Ньютону, каждый из которыхсчел бы за честь оказаться сейчас на вашем месте. Тайна этого криптекса взываетко всем нам. Рвется на свободу. Время пришло. Час пробил. Сама судьба привеланас к этому великому моменту.

– Я ничем не могу помочь вам, Лью, поскольку и понятия неимею, как его открыть. Могилу Ньютона видел каких-то несколько минут. И дажеесли бы знал ключевое слово… – Тут Лэнгдон умолк, сообразив, что наговориллишнего.

– Так вы мне не скажете? – выдохнул Тибинг. –Должен признаться, я разочарован, Роберт. И удивлен. Удивлен тем, что вы не понимаете,в каком долгу оказались передо мной. Если бы мы с Реми устранили вас с самогоначала, как только вы вошли в Шато Виллет, это значительно упростило бы моюзадачу. А я рисковал всем, черт знает на что только не шел, лишь бы обойтись свами, как подобает благородному человеку.

– Это вы называете благородством? – Лэнгдонвыразительно покосился на ствол револьвера.

– Во всем виноват Соньер, – поспешил вставитьТибинг. – Это он и его sénéchaux солгали Сайласу. В противномслучае я получил бы краеугольный камень без всяких осложнений. Откуда мне былознать, насколько далеко зайдет Великий мастер в стремлении обмануть меня,передать камень своей не имеющей никакого к нему отношения внучке? –Тибинг с упреком взглянул на Софи. – Созданию настолько никчемному, что ейпотребовался в качестве няньки и поводыря крупнейший специалист посимволам. – Тибинг снова обернулся к Лэнгдону. – К счастью, Роберт,ваше участие все изменило. Оказалось для меня даже в какой-то степени спасительным.Камень мог остаться запертым в том банке навеки, а вы заполучили его идоставили мне прямо по адресу.

Что же теперь делать? Может, согласиться? – думал Лэнгдон. Ведькак бы там ни было, а нас с Тибингом действительно многое объединяет.

Теперь в голосе Тибинга звучали нотки самодовольства: