– Когда я узнал, что Соньер, умирая, оставил вам последнеепослание, я сразу понял: вы завладели ценной информацией Приората. Что это:краеугольный камень или же сведения о том, где его искать, – я не знал, могтолько гадать. Но когда полиция села вам на хвост, я был почти уверен: вынепременно придете ко мне.

– А если бы не пришли? – огрызнулся Лэнгдон.

– Ну, у меня уже созревал план, как протянуть вам рукупомощи. Короче, так или иначе, но краеугольный камень должен был оказаться вШато Виллет. И тот факт, что вы привезли его прямехонько ко мне, лишьподтверждает: я был прав.

– Что?! – возмущенно воскликнул Лэнгдон.

– Сайлас должен был проникнуть в Шато Виллет и отобрать увас камень. И таким образом вывести вас из игры, не причинив вреда. А заодноотвести от меня все подозрения. Однако стоило мне увидеть, как сложна загадка,все эти коды Соньера, я решил подключить вас к поискам решения, хотя бы навремя. А с камнем можно было и подождать. Сайлас мог отобрать его и позже.

– В церкви Темпла, – протянула Софи, и в голосе еезвучали гнев и отвращение к предателю.

Все мало-помалу встает на свои места, подумал Тибинг.Церковь Темпла представлялась идеальным местом, где можно было беспрепятственноотобрать камень у Софи и Лэнгдона. К тому же завлечь их туда не составлялотруда, тому способствовали намеки на захоронение в Лондоне в стихах Соньера.Реми получил четкие распоряжения оставаться в укрытии до тех пор, пока Сайласне отберет краеугольный камень. Но увы, угроза Лэнгдона разбить криптекс об ползаставила Реми запаниковать. Если бы тогда этот придурок Реми не высунулся,злобно думал Тибинг и вспомнил инсценировку собственного похищения, все моглосложиться иначе. Ведь Реми был единственным связующим со мной звеном, и онпосмел показать свое лицо!

К счастью, хоть Сайлас не знал, кем на самом деле былТибинг. Монаха ничего не стоило обвести вокруг пальца, заставить поверить в то,что Реми действительно связывает заложника на заднем сиденье лимузина. Когдаподняли звуконепроницаемую перегородку между водительским креслом и остальнойчастью салона, Тибинг позвонил Сайласу, сидевшему рядом с водителем. Заговорилс ним с сильным французским акцептом, убеждая, что это не кто иной, какУчитель, и велел Сайласу укрыться в лондонской резиденции «Опус Деи». Ну азатем было достаточно одного звонка в полицию, чтобы устранить уже не нужногомонаха.

Обрубить лишние концы.

С другим «концом» оказалось сложнее. Реми.

Тибингу стоило немалых усилий уговорить себя, что другоговыхода просто нет. Реми не раз доказывал ему свою преданность и надежность. Нопоиски Грааля всегда требовали жертв. И решение напрашивалось само собой. Вмини-баре лимузина стояла небольшая фляжка с коньяком и баночка арахиса. Пудрына дне этой самой баночки оказалось достаточно, чтобы вызвать у Ремисмертельный приступ удушья. Он ведь страдал аллергией на арахис в любом еговиде. И вот когда Реми припарковал лимузин на Хорсгардз-Парейд, Тибинг выбралсяиз машины, подошел к передней дверце и уселся рядом с Реми. А несколько минутспустя снова вышел, забрался на заднее сиденье и уничтожил все улики. А затемотправился завершать свою миссию.

До Вестминстерского аббатства было недалеко, и хотяметаллические костыли Тибинга и спрятанный в кармане маленький револьвер«Медуза» заставили сигнализацию сработать на входе, охранники не посмелиостановить Тибинга. Неужели заставлять его снять скобы, отбросить костыли ипроползать под аркой металлоискателя? Он и без того несчастный калека. Малотого, Тибинг продемонстрировал охранникам веское доказательство своейблагонадежности, а именно – документ, подтверждающий, что ему пожаловано званиерыцаря. Бедняги едва не сшибли друг друга с ног в стремлении угодитьинвалиду-лорду, пропустить его в собор.

Теперь же, глядя на растерянных Лэнгдона и Невё, Тибинг струдом удерживался от хвастливых признаний в том, как хитроумно подключил «ОпусДеи» к разработанному им плану по разоблачению всей Христианской церкви. Нет, сэтим можно и подождать. Прямо сейчас следует заняться делом.

– Mes amis, – произнес Тибинг на безупречномфранцузском, – vous ne trouvez pas le Saint-Graal, c'est le Saint-Graalqui vous trouve[70]. – Он улыбнулся. – Нам по пути.Сам Грааль нашел и объединил нас.

Ответом ему было молчание.

Тогда он заговорил с ними шепотом:

– Послушайте. Неужели не слышите? Это голос самого Граалявзывает к нам через века. Он молит, чтобы мы спасли его, вырвали из лапПриората. Вам выпала уникальная возможность. На всем белом свете не найдетсятрех таких людей, как мы, способных разгадать последнее ключевое слово иоткрыть криптекс. – Тибинг на секунду умолк, глаза его горели. – Мыдолжны дать друг другу клятву верности. Клятву узнать всю правду и поведать оней миру.

Глядя прямо в глаза Тибингу, Софи заговорила ледяным тоном:

– Никогда не стану клясться в верности убийце моего деда.Могу поклясться ему разве что в одном: сделаю все возможное, чтобы выотправились за решетку.

Тибинг помрачнел и после паузы произнес:

– Жаль, что вы так настроены, мадемуазель. – Затемобернулся и наставил револьвер на Лэнгдона. – Ну а вы, Роберт? Вы со мнойили против меня?

Епископу Мануэлю Арингаросе к физическим страданиям было непривыкать, но жгучая рана от пули в груди поразила его в самую душу. То ныла неплоть, то страдало уязвленное сердце.

Он открыл глаза, но слабость и дождь замутняли зрение. Гдея? Он чувствовал, как чьи-то сильные руки обхватили его за плечи, тащат куда-тоего безвольное тело, точно тряпичную куклу, черные полы сутаны развеваются наветру.

С трудом подняв руку, он протер глаза и увидел, что этоСайлас. Огромный альбинос тянул его по грязному тротуару и взывал о помощидушераздирающим голосом. Красные глаза слепо смотрели вперед, слезы градомкатились по бледному, забрызганному кровью лицу.

– Сын мой, – прошептал Арингароса, – ты ранен?

Сайлас опустил глаза, лицо его исказилось от боли.

– Я так виноват перед вами, отец! – Похоже, ему дажеговорить было больно.