— Есть дело, — сказал Приз, — Лезвие и Серый не знают.

— Понятно, — ответил Миха.

— Надо встретиться. Ты где сейчас?

Говорить по телефону он не хотел, хотя знал, что ни какихпрослушек нет и быть не может. Однако лучше не рисковать. Слишком серьезныйпредстоял разговор.

— В «Кильке», — ответил Миха, пережевывая что-то.

— Нет. Там нельзя. Через полчаса выйдешь, пройдешь квартал,до сквера. Стой и жди меня. Я подъеду.

— Понял.

— Никому не рассказывай.

— Понял.

«Килька» была одной из московских резиденций Лезвия. Хозяинкафе когда-то вместе с Лезвием служил в армии. Лезвие назначал в этомнеприметном, но приличном заведении важные встречи, помогал своему бывшемусослуживцу решать проблемы с «крышей», с налоговой инспекцией. Старшийлейтенант Коля Мельников, хотя и работал в Лобне, имел прочные связи вмосковской милиции и в прокуратуре.

На самом деле писателю Льву Драконову не повезло, что он жилпоблизости и часто наведывался в «Кильку». Если бы не это, возможно, он осталсябы в живых. Впрочем, писателю Драконову и во многом другом не повезло. Естьтакие хронически невезучие люди. Тоже — типичные «лютики».

Когда Приз узнал, что «лютик», да еще с ярко выраженнойнерусской внешностью, да еще Абрамович по отчеству, собирается писать книгу одяде Жоре, ему это, разумеется, не понравилось. С Драконовым он был знаком сдетства, относился к нему неплохо, но одно дело — личные отношения и совсемдругое — память и честь дяди Жоры.

Для начала Приз решил понять, что собирается изложить всвоей книге Лев Абрамович. Он стал чаще встречаться с Драконовым, сочетаяприятное с полезным. Старик много знал о Гитлере, о Третьем рейхе и судовольствием рассказывал. Тогда-то и возник на горизонте коллекционер ГенрихРейч.

Во Франкфурте Приз не только купил перстень, но ипознакомился с Рики, который свел его со своими товарищами из культурнойорганизации «Врил».

Приз знал, что они существуют, что их много в Европе, вАмерике, что их не сравнить с нашими, разрозненными, жалкими шоу-придурками, сошпаной, не имеющей ни денег, ни связей, ни четкой идеологии. Он давно хотелвыйти на них, настоящих, близких по духу, но все не получалось. А тут — такаяудача.

С немецким у Приза не было проблем. Он закончил хорошуюмосковскую спецшколу и болтал по-немецки вполне свободно. До знакомства с нимион считал себя одиноким волком. Лезвие, Миха, Серый, ребята из «Викинга»казались ему мелкими грызунами. Во Франкфурте он, наконец, оказался средиравных, среди своих братьев и единомышленников.

У него было слишком мало времени в первый приезд, и он решилсъездить еще раз, уже на неделю. О второй поездке не знал никто. Приз сказал,что отправляется в Австрию, на курорт, хочет привести себя в порядок передсъемками очередного сериала. Альпийский воздух, массаж, всякие полезныепроцедуры. Никому в голову не пришло сомневаться и проверять. Он взял билет доВены, оттуда, через Мюнхен, на поезде, добрался до Франкфурта.

В течение семи дней он умудрился сделать невероятное. Какойценой — не важно. В Москву он вернулся другим человеком, не только из-зацелебного действия перстня, но еще потому, что довольно скоро должна была решитьсяодна из самых серьезных его проблем — проблема денег.

Все было отлично. Оставалось только ждать. Что касаетсяДраконова, дядиных мемуаров, он, окрыленный франкфуртской удачей, на времявыкинул эту лабуду из головы.

Но Лев Абрамович Драконов был все-таки фатально невезучимчеловеком. Угораздило его той же осенью отправиться во Франкфурт, на книжнуюярмарку, угораздило встретиться там со своим старым знакомым Генрихом Рейчем!Разумеется, они говорили о Вове Призе, обсуждали его, сплетничали. Он ведьзнаменитость, а о знаменитости всегда приятно посплетничать. Рики присутствовалпри их разговорах. Нет, никакой серьезной информации он выдать не мог, в этосмысле Рики был абсолютно надежен. Он продумал все до мелочей и даже подарилПризу мобильный телефон. Номер был записан на имя Рихарда Мольтке. Теперь онимогли общаться, не опасаясь, что кто-то через телефонные кампании зафиксируетих разговоры.

Когда Драконов вернулся, при первой же встрече с Призом он,подмигнув, шепнул ему на ушко:

— Вова, тебе привет от Рики. Он от тебя в полном восторге.Похоже, это любовь. Ты что, переспал с ним? Клянусь, я никому не скажу.

Вот тут пришлось вспомнить о дядиных мемуарах.

Следовало как-то объяснить Лезвию, почему надо убрать Драконова.И Вова принялся обрабатывать своего нерешительного друга, убеждать, что все этоочень серьезно.

Просто приказать Лезвию он не мог. Не те у них былиотношения.

Лезвие отличался исключительной, филигранной осторожностью.Он старательно взвешивал все за и против, сомнения одолевали его. Для начала онрешил посмотреть, что там кропает этот писака.

В «Викинге» занимались не только стрельбой, борьбой иистреблением «лютиков». Была небольшая группа программистов, пока только пятьчеловек. Трое из них жили в Москве, учились в разных институтах.

Бармен из «Кильки», с которым Драконов любил поболтать иподелиться творческими планами, узнав о его проблемах с компьютером,порекомендовал ему Стаса, студента, подрабатывающего обучением «чайников». Стасстал приходить к Драконову два раза в неделю. Драконов учился трудно, не могзапомнить элементарных вещей: как открывать новый файл, сохраняться,перегоняться на дискету.

В самом разгаре работы над мемуарами случилась беда. Полетелтвердый диск, Стас взялся помочь, кое-что восстановить. Но, чтобы впредь неслучалось таких несчастий, посоветовал купить новый приличный компьютер.Драконов хотел ноутбук.

Именно тогда Лезвие и Приз получили возможность ознакомитьсяс текстом так называемых мемуаров. По общему мнению, это оказалось полнейшеепаскудство. Доблестный генерал Колпаков представал пьяницей, бабником, вором имерзавцем. Более того, несколько уже готовых глав были посвящены племянникугенерала, его бурному детству и отрочеству, его жизни на генеральской даче,дружбе с деревенской шпаной. Старый писатель даже сумел вспомнить клички друзейбудущей звезды: Лезвие, Серый, Миха.

Из уважения к памяти дяди Жоры Лезвие сам лично взялсяорганизовать убийство, чистое и аккуратное. Пока он думал, произошел одинмаленький, незначительный эпизод, который ускорил развязку.

В «Кильке» числился экспедитором некто Куняев, по прозвищуБулька, наркоман, с двумя небольшими «ходками» за плечами. В кафе он выполнялвсякую грязную работу, грузил ящики, иногда подменял уборщицу. И очень любилслушать разговоры про деньги: у кого, сколько и откуда. Однажды швейцар Иванычзастукал его в туалете, когда он нервно рылся в портфеле писателя. ЛевАбрамович, уходя, забыл свой портфель в туалете на подоконнике.