не о переносе разума, а о физическом обмене: неразумно поступив с маленькой коробкой, которую его настоятельно просили не трогать, главный герой призвал «зловещего священника» и каким-то образом обменялся с ним внешними чертами, сохранив при этом собственный разум и личность. Трудно сказать, как бы Лавкрафт развил такой необычный сверхъестественный сюжет с учетом того, что его поздние художественные работы приобрели научный оттенок.

Вокруг Лавкрафта формировалось большое сообщество поклонников и авторов «странной» и научно-фантастической литературы, и в последние четыре года жизни множество молодых людей (в основном юношей) обращались с ним как с живой легендой. Как я уже отмечал, в 1931 году Лавкрафту написал Р. Х. Барлоу, которому было всего тринадцать лет, теперь в контакт с ним вступили и другие подростки.

Среди них самым многообещающим – точнее, тем, кто действительно чего-то добился, – был Роберт Блох (1917–1994), впервые приславший Лавкрафту письмо весной 1933 года. Блох родился в Чикаго, но на тот момент проживал в Милуоки. Ему едва исполнилось шестнадцать, а журнал Weird Tales он читал с 1927 года. До конца жизни Блох был благодарен Лавкрафту за обстоятельный ответ на его «фанатское» письмо и переписку, которая продолжалась на протяжении следующих четырех лет.

В том самом первом письме Лавкрафт поинтересовался у юного автора послания, сочиняет ли тот что-нибудь в «странном» жанре и может ли прислать примеры работ. В конце апреля Блох отправил ему два небольших рассказа. Об этих ранних произведениях (от Блоха он впоследствии получил множество других материалов, но они не сохранились) Лавкрафт отозвался в характерной для него манере: вдобавок к похвале дал несколько полезных рекомендаций, выработанных на собственном опыте критика и писателя:

«Два ваших наброска в жанре ужасов я прочитал с огромным интересом и удовольствием. И в ритме, и в атмосфере повествования ощущается присутствие какой-то неизвестной угрозы, и в целом работа предстает многообещающей. Думаю, вам удалось создать такое чувство мрачного напряжения и предчувствия, которое нечасто встречается в „странной“ прозе, и ваша способность порождать подобную атмосферу, как мне кажется, еще пригодится вам, когда вы возьметесь за более длинные и замысловатые сюжеты… Конечно, в произведениях видна ваша неопытность. Критик заметил бы, что описание получилось слишком плотным: ужасное проявляется чересчур очевидно, тогда как накаленная атмосфера страха создается как раз постепенными тонкими намеками на скрытый ужас. В дальнейшем вы наверняка станете реже прибегать к использованию огромного количества пугающих слов сразу (этим я и сам грешил по молодости и не конца избавился от сей привычки), а вместо этого будете выбирать несколько слов, которые благодаря правильному расположению в тексте и ассоциативной силе напугают читателя еще сильнее, чем нагромождение страшных прилагательных, зловещих существительных и дурных глаголов»30.

Эту тираду Лавкрафт будет повторять еще долгие месяцы, однако совет подействует быстрее, чем они оба могли представить: не пройдет и года, как в июле 1934 года в Weird Tales возьмут первый рассказ Блоха «Тайна гробницы». Появится он в номере за май 1935 года, а еще раньше, в январском Weird Tales, выйдет второй принятый к печати рассказ «Пир в аббатстве». С тех пор Блох станет регулярно публиковаться в Weird Tales, хотя со временем, уже после смерти Лавкрафта, он также начнет осваивать детективный и научно-фантастический жанр.

Ф. Ли Болдуин (1913–1987) связался с Лавкрафтом осенью 1933 года, так как хотел переиздать «Цвет из иных миров» в виде брошюры тиражом в двести экземпляров стоимостью по двадцать пять центов за штуку31. Лавкрафт подготовил для Болдуина слегка исправленный текст рассказа, но из этой затеи, как и из многих других проектов по публикации книг Говарда, ничего не вышло. Впрочем, переписывались они в течение еще двух лет, пока Болдуин не потерял интерес к «странной» литературе. Лавкрафта привлекало общение с Болдуином, поскольку он был уроженцем Льюистона, штат Айдахо, и был знаком с регионом реки Снейк, где в 1890-х годах работал дедушка Лавкрафта Уиппл Филлипс. В 1933 году Болдуин был в Асотине, на западе штата Вашингтон32.

Что любопытно, в начале 1934 года Лавкрафт познакомился с еще одним жителем Асотина по имени Дуэйн У. Раймел и вскоре после этого свел его с Болдуином. Раймел (1915–1996) переписывался с Лавкрафтом вплоть до его смерти и за это время успел стать его коллегой, по-дружески заказывал у Говарда вычитку и общался с ним настолько близко, насколько было возможно с учетом того, что жили они в противоположных концах страны. Подобно Блоху, Раймел был подающим надежды автором «странной» прозы, но даже наставничество Лавкрафта не помогло ему выйти на высокий уровень. Несколько произведений он опубликовал в профессиональных журналах (два – в Weird Tales), но в основном печатался только в фанатских и любительских изданиях. После смерти Лавкрафта Раймел под разными псевдонимами писал вестерны и бульварщину других жанров (включая эротику)33.

Когда в конце лета 1933 года Ричард Ф. Сирайт (1902–1975) начал переписываться с Лавкрафтом, он уже не был подростком-фанатом и к тому моменту даже опубликовал один написанный в соавторстве рассказ в одном из ранних номеров Weird Tales («Мозг в банке», ноябрь 1924 года). Сирайт был родом из Мичигана и много лет проработал телеграфистом. К началу 1930-х годов он вернулся в мир литературы, написал серию рассказов и стихотворений и хотел, чтобы Лавкрафт их отредактировал и помог с их профессиональной публикацией. Лавкрафт осознал, что не сможет помочь Сирайту с вычиткой произведений (поскольку «недостатки были связаны с выбранной темой, а не с манерой письма»34), и посоветовал переработать их в менее традиционном ключе. Сирайт последовал рекомендации Лавкрафта и сумел пристроить несколько рассказов в Wonder Stories и другие научно-фантастические палп-журналы, хотя многие его творения остались неопубликованными.

Стоит отметить один из его рассказов под названием «Запертая шкатулка», вышедший в Weird Tales за март 1935 года. Это довольно посредственная история, однако с ней некоторым образом связан Лавкрафт. Прочитав «Запертую шкатулку», он отметил: «Я… считаю, что это, несомненно, лучшая из всех ваших работ»35. Нет никаких доказательств в пользу того, что Лавкрафт вносил в текст какие-либо исправления. Некоторые полагают, что авторству Лавкрафта принадлежит эпиграф для рассказа (в Weird Tales его не напечатали), однако данная точка зрения тоже ничем не подтверждается. Сам эпиграф и источник («Эльтдаунские таблички»), откуда он якобы взят, придуманы Сирайтом, а Лавкрафт признавался, что изменил в эпиграфе всего одно слово36. Впоследствии Лавкрафт, естественно, упоминал «Эльтдаунские таблички» среди других загадочных оккультных документов из «Мифов Ктулху», но изначально их придумал именно Сирайт.

Герман К. Кениг (1893–1959),