— …Потому что он что-то им пообещал и держит перед ними удочку с морковкой. Или за Вами. А завтра появится кто-то другой, кто пообещает им больше, быстрее и малой кровью, и стадо побежит за ним. А ведь никто не виноват в их проблемах, кроме них самих! Государство не просило их рождаться!

Повисло молчание. Дорожный, вертя в пальцах ручку, стоял, глядя вниз — на сумеречный город, пылающий огнями.

— Мне даже нечего тебе сказать, раз ты такого мнения о людях, живых людях, — презрительно сказал Олег, — которые хотят одного: мира и свободы…

— Ах, свободы? — Резко обернулся Дорожный и с грохотом положил ручку на стол, — а что это такое вообще, свобода? Свободы вообще нет, в принципе. Это миф, которым Вы забили головы этим несчастным внизу.

— Это только в твоих ограниченных представлениях свободы нет. А она есть в сердцах всех, кто сейчас там, на улицах. Иначе зачем они делают всё это?

— А вот это хороший вопрос, зачем они это делают? — Развёл руками Дорожный, снова успокаиваясь, — история человечества знает ярчайшие примеры таких роковых ошибок. Плебеи, основавшие Советы, тоже хотели воображаемой свободы. И добились своего: установили свою власть, свои законы. И что же? Уже через пятнадцать лет их глупые иллюзии рассыпались в прах, и опять начались всё те же человеческие пороки: борьба за власть, классовое неравенство, голод, диктатура силовых органов.

— Не уходи от темы, — резко оборвал Олег, — тот режим, который установило на Земле Правительство, как раз и дал процветание порокам, голоду и репрессиям!

— Олег, ну что за узколобость? — В этом вопросе звучала смесь упрёка и гнева, — Правительство, наоборот, избавило человечество от войн, от гонки вооружений, от всего того зла. Голодали и подвергались проверкам лишь те тупые упрямцы, которые не хотели принять новую власть как должное. Простолюдину не дано понять высшей политики правителя.

— Дорожный, твоё преступление как раз в том, что ты всех считаешь скотом, плебеями! — Почти крикнул Олег, — нахваливаешь синтетов, а сам-то кто?

— Человек, — ничуть не смутившись, ответил президент, — человек, который сумел вовремя всё взвесить и понять. Человеческий род это… Ну, пусть не стадо, а как бы неразумное дитя. Оно только начало, в масштабах возраста Земли, вставать на ноги, и ему нужна была забота и опека матери, которая поддержит, направит на истинный путь, поможет стать ещё более великим.

— А это кто решил? Люди, те, что сейчас внизу прячутся в окопах, они никогда не хотели, чтобы о них вот так вот «заботились»! Это и есть отнятая свобода.

Дорожный иронично посмотрел на собеседника, покачал головой и ободряюще похлопал по плечу поникшую Гоцман. Она, встрепенувшись, быстро вышла из кабинета. Президент покачал головой и в задумчивости замер.

— Олег, Вы знаете ботанику? Вы, наверное, в детстве очень любили есть яблоки, груши, апельсины. Дарили красивые цветы.

— Что за бред, к чему ты клонишь? — Поморщился Олег.

— Да к тому, что раньше, когда человечество ещё не основало цивилизации, государства, раньше никаких груш, яблок и тюльпанов не было! Вся планета просто была покрыта дикорастущими растениями. Растениями, у которых нет разума и которые ушли в тупик в своём развитии. Но пришёл человек, который, в отличие от растений, имел разум. Он собрал их, начал выращивать, облагораживать. По Вашей глупой логике, человек отнял у растений свободу. А между тем, никаких груш, яблок и всего прочего не было в природе! Человек путём тщательной заботы и правильного ухода видоизменил растения, вывел новые виды, дав растениям новую эволюцию. И получил все эти прекрасные плоды, которыми торгуют в супермаркетах. И что, Вы скажете, что это плохо?

Дорожный остановился, чтобы перевести дух. Но Олег даже не выдержал паузы.

— Не сравнивай людей с растениями. У нас есть разум, у нас есть своя воля.

— Да поймите же Вы, что нынешний человек это растение, по сравнению с тем, кем он может стать! Его мозг даже не может себе представить того, что может человек! Человеческий разум не в силах, просто физически не способен осознать те чудеса, которые он может воплощать в жизнь! Эволюция, могущество нового, совершенного человека, новые планеты, новые миры, новый взгляд, открывающий для нас море возможностей…

— Бла-бла-бла, — закатил глаза Олег, — слова, слова. А ты посмотри, что на деле получилось! Что сотворили с планетой, с людьми!

— Вздор, — мягко улыбнулся Дорожный и подошёл к Олегу, поглаживая лысину, — да и солдаты, Элита… Это лишь на первое время. Синтеты второго сорта. Лишь потому, что без них стало не обойтись, когда Мировое Правительство увидело, что люди стали оказывать вооружённое сопротивление. Был бы мир, люди могли бы становиться сверхсуществами в самом полном понимании этого слова.

Руслан и Рамзес в капсулах наверху молча слушали — им нечего было добавить. Только Рамзес сокрушённо качал головой: он понимал, что разговор бессмыслен — обе стороны свято верят в свою правоту.

— Остальное дерьмо собачье, — повторил президент, — Вы бы, Олег, не говорили о том, чего не знаете. В этом-то и есть Ваше предательство как инженера, как человека науки. Вы больше не служите на благо людей. У людей ещё никогда не было лучшей судьбы, чем сейчас. Нет больше автохамов, шумящих глушителем и сбивающих пешеходов посреди ночи. Потому что нефть больше недоступна людям. Правительство избавило нас от соблазна нерационально пользоваться невозобновляемыми ресурсами. А пустоши… Вот этим-то логика простых людей и отличается от логики Правительства. Вам важна внешняя красота, леса, озёра, птички, цветочки и всё такое. Вам и невдомёк, что смысл совсем не в этом. Смысл в пользе. Функциональность и только функциональность.

— Что за бред! — Не выдержал Олег, — люди с электроникой вместо органов и мозгов это и есть твоя новая ступень? Да грош цена таким людям, они же теперь ничем не отличаются от машин! А повышение пенсионного возраста? А отмена всех социальных гарантий? Ну, что ты на это скажешь? Это тоже эволюция?

— Этого я Вам даже и объяснять не буду, — махнул рукой Дорожный, — всё равно не поймёте. А что до людей… Да, это и есть новая ступень. Кто сильнее: старый человечишка или новый, как вон те, за дверью?

И он показал на двери, за которыми стояли Элитные.

— Они сильнее. А кто умнее? Обычный, остановившийся в развитии человек, или они? Они умнее, можете даже не пытаться со мной спорить. И это притом, что они далеко ещё не самые совершенные биороботы человеческого типа.

— Это всё чушь, — повторил Олег с усмешкой, — а ты останови любого из тех, что на улицах, и спроси: хочет ли он стать таким «продвинутым» человеком? Да они ради одного этого и взялись за оружие, по большей части! Чтобы не стать такими!

— Олег, не будьте ребёнком, — добродушно улыбнулся Владислав, — конечно, они этого не хотят, потому что не понимают, каково это. Тем более, заметьте, Правительство никогда не хотело сделать всех биороботами. Я тоже Вам предложу, Вы остановите любого из человеческих синтетов в Цитадели и спросите, каково им, и счастливы ли они быть такими? И они Вам ответят: да, счастливы. И заметьте: ни один, ни один из них не хотел бы стать снова обычным человеком! Они счастливы, потому что самодостаточны.