высоко поднятой головой, не обремененную зависимостью от иностранных держав. «Возможно, все это было лишь иллюзией, но эта иллюзия была прекрасна». Эти слова были очень точным выражением коллективного настроения.

Погребение было душераздирающим. Когда гроб опускали в землю, последняя госпожа Папандреу – Димитра, бывшая стюардесса, скандальный роман с которой начался у него в 1986 г., – плакала навзрыд. Родившаяся в Миннесоте Маргарет Папандреу, бывшая его супругой на протяжении тридцати восьми лет, стояла чуть поодаль вместе с четырьмя своими детьми, один из которых был тогда подающим надежды политиком, а впоследствии стал премьер-министром. Димитра удалилась в так называемый «розовый дворец» в фешенебельном пригороде Экали, где жила с Андреасом. Маргарет с детьми вернулись в родовое гнездо семейства Папандреу в другом северном пригороде, Кастри. Это была комфортабельная, но не претенциозная вилла, расположенная в тени сосен: именно там происходили многие важные события в современной истории Греции, в том числе превращение Андреаса из калифорнийского технократа в белую ворону афинской политики.

В марте 1961 г. правоцентристское правительство Константина (Костаса) Караманлиса переизбралось на следующий срок. Это подтверждало роль Греции в качестве верного партнера НАТО и оплота возглавлявшегося Америкой антикоммунистического альянса. Отношения с Соединенными Штатами стали особенно близкими с тех пор, как американские военные помогли окончательно разгромить коммунистические силы в войне 1947–1949 гг. на северной границе Греции. Дело дошло до того, что американские дипломаты практически диктовали стране, какую электоральную систему ей следует использовать; они же сыграли решающую роль и в избрании Караманлиса премьер-министром в 1955 г.

Но в 1961 г. греко-американские отношения перестали быть такими безоблачными. Лидер оппозиции Георгиос Папандреу оспорил исход выборов: он утверждал, что голосование сопровождалось фальсификациями и насилием со стороны тайного «государства в государстве», которому позволялось применять любые незаконные методы для сохранения прочных связей страны с Западом.

На этом этапе Папандреу оставался ревностным антикоммунистом (как и в бытность свою премьер-министром под защитой Британии), но он и его сторонники все активнее настаивали, что Греция должна быть «союзником, а не сателлитом» Соединенных Штатов. Атмосферу дополнительно подогревало по-прежнему сильное стремление обеих сторон добиться союза Кипра с Грецией. И крайне правые, и центристы Папандреу считали, что Караманлису не следовало принимать предложенный британцами компромисс, в результате которого Кипр стал независимым двуобщинным (то есть греко-турецким) государством.

В ноябре 1963 г. Георгиос Папандреу выиграл выборы, хоть и с небольшим перевесом; в январе следующего года он одержал более убедительную победу, и Андреас тоже стал депутатом парламента. В июле 1965 г. разразился глубокий политический кризис: молодой король Константин не позволил Георгиосу Папандреу, уже бывшему премьер-министром, взять на себя обязанности еще и министра обороны. Один из доводов короля состоял в том, что Андреас Папандреу находился под следствием по подозрению в подстрекательстве офицерского корпуса к левому перевороту. Георгиос Папандреу был вынужден уйти в отставку; от него отвернулись некоторые члены его партии Союз Центра. Андреас Папандреу возлагал вину за это «отступничество» на американские происки и махинации критского политика Константиноса Мицотакиса. Это породило вражду между кланами Папандреу и Мицотакисов, сохранившуюся (во всяком случае, со стороны Папандреу) на несколько поколений. Некоторые сравнивают ее с наследственными распрями, возникавшими в первой афинской демократии, в которой Кимона и Перикла разделяли не только идеологические расхождения, но и застарелые обиды: отец Перикла Ксантипп был тем самым обвинителем, который погубил отца Кимона, великого полководца Мильтиада.

По мере того как политическое противостояние становилось все более безвыходным, Андреас Папандреу занял позицию еще более радикальную, чем отец: он начал говорить о полном освобождении Греции от американской опеки. Решительнее, чем премьер-министр, высказывался Андреас и по кипрскому вопросу. Георгиос Папандреу был готов рассмотреть американский план объединения большей части Кипра с Грецией с некоторыми уступками, которые подсластили бы эту горькую пилюлю для Турции. Андреас же, как и кипрский руководитель архиепископ Макарий, настаивал, что остров должен оставаться независимым, что бы ни случилось.

На май 1967 г. были назначены выборы, которые, как ожидалось, должны были быть успешными для обоих Папандреу. Правое крыло открыто опасалось, что Греция вскоре может порвать с НАТО и примкнуть к движению неприсоединения. Чтобы не допустить этого – так, во всяком случае, они утверждали, – группа офицеров среднего уровня, так называемые «полковники»[203], совершила государственный переворот, отменила все демократические и гражданские свободы и ввергла страну в темную политическую ночь, продлившуюся семь лет. Георгиос Папандреу был помещен под домашний арест в своем доме в Кастри, а его сын Андреас попал в тюрьму. Только под сильным давлением его бывших коллег по Американской академии он был освобожден и в январе 1968 г. получил разрешение уехать в Швецию. Его дети выросли в Скандинавии и Северной Америке и впитали культуру этих мест. Обо всем этом вспоминали члены семьи Папандреу после того, как похоронили Андреаса в присутствии сотен тысяч других людей.

Возможно, некоторые афиняне старшего поколения не любят вспоминать об этом, но на бракосочетании молодого короля и его королевы они тоже присутствовали сотнями тысяч. Для всех, кому по душе были мишура и романтика, церемония 18 сентября 1964 г. была восхитительной сказкой. Блаженно улыбавшемуся Константину было всего двадцать четыре года, а выглядел он в белом военном мундире, увешанном аксельбантами и орденами, еще моложе. Четырьмя годами ранее он завоевал на Олимпийских играх в Риме золотую медаль в парусном спорте, к неимоверной гордости всей страны и отца, короля Павла. Затем, в марте 1964-го, этот монарх – бывший, по меркам греческих королей, довольно популярным – скончался от рака. Его сыну-яхтсмену пришлось вступить на престол и жениться еще в молодости. Новой королевой стала Анна-Мария, восемнадцатилетняя принцесса из Дании, приходившаяся поэтому своему супругу, семья которой имела датские и немецкие корни, дальней родственницей. Казалось, она была несколько ошеломлена обилием греческих песнопений, как, вероятно, и многочисленные члены королевских семейств со всей Европы, заполнившие собор.

Православное бракосочетание представляет собой головокружительную комбинацию хореографии, поэзии и песнопений, по большей части происходящих от ритуалов религии древнего Израиля. В них, как кажется, сливаются воедино фигуры священника, царя и Господа. В момент скрепления супружеского союза все венчающиеся православные пары временно становятся царскими особами. Каково бы ни было мирское звание новобрачных, в византийском обряде есть ключевой момент, когда главный свидетель держит над их головами «короны», или венцы, и несколько раз меняет их местами. Большинство греков удовольствуются простыми белыми венками, но в этом случае использовались короны вполне настоящего вида, и держал их не лучший друг жениха, а его мать, грозная королева Фредерика, родившаяся в Германии. Это была одна из тех свадеб, на которых кажется, что две главные женщины в жизни молодого супруга оспаривают друг у друга его внимание и внимание всего мира. Это лишь увеличивало восторг репортеров, ведущих