Неожиданно председательница обнаружила живой интерес к моейперсоне; она подозвала мужчину, заменившего ее в президентском кресле,спустилась ко мне, и мы слились в объятиях: мы целовали, лизали, сосали другдруга и скоро обе забились в конвульсиях оргазма. За исключением Клервиль, я невстречала женщины, которая бы извергалась столь обильно и неистово; у нее былаособенная прихоть: принимая в анус мужской орган, она сильно прижималасьвлагалищем к моему лицу, а сама при этом обсасывала другую женщину; я блестящевыдержала это испытание, и она, довольная, вернулась на свое место.

Не успела она отпустить меня, как тут же нахлынула новаяволна жаждущих мужчин, в основном содомитов — к моей вагине притронулись всегодвое или трое из них; среди них был один любитель мастурбации, около дюжиныизверглись мне прямо в рот, причем один в момент кульминации вставил в своечрево чей-то солидный член, а сам, уткнувшись лицом мне под мышку, нежнооблизывал мокрую от пота ложбинку, чем доставил мне острое наслаждение. Пятероили шестеро выпороли меня довольно ощутимо; трое или четверо сбросили семя всамую глубь моей прямой кишки и сами же выпили его; кроме того, я несколько разгромко пускала газы в лицо любителям острых ощущений, и даже нашлось двоеохотников до моей слюны; несколько долгих минут я втыкала сотни булавок вягодицы и в мошонку одного представительного господина, и он ходил в такомвиде, ощетинившийся как еж, до конца вечера; еще один субъект целых два часаоблизывал все мое тело, постепенно перемещаясь сверху вниз, добрался доукромных местечек между пальцами на ногах, наконец, вставил свой язык в анус ииспытал бурный оргазм. Несколько женщин изъявили желание прочистить мневлагалище толстым и длинным деревянным предметом; одна импозантная дама привелас собой мужчину, взяла в руку его орган и долго прижимала его конец к моейзадней норке, а потом заставила меня заталкивать туда пальцем брызнувшуюсперму; стройная прелестная девушка осквернила мои ягодицы своимииспражнениями, после чего ее содомировал мужчина средних лет и, нагнувшись,съел плоды ее страсти и до блеска отполировал языком мой зад; позже я узнала,что это были отец с дочерью. Перед моими глазами прошли и другиекровосмесительные эпизоды: я видела, как братья содомировали сестер, отцысовокуплялись с дочерьми, матерей сношали сыновья, словом, я увидела инцест,адюльтер, содомию, самый мерзкий разврат и проституцию, отвратительнейшую грязьи открытое богохульство — и все это в сотнях самых невообразимых форм иоттенков, — и должна признать, что любая вакханка античности показалась быздесь невинной и стыдливой девочкой.

В конце концов мне надоело быть объектом и жертвой чужойпохоти, мне захотелось играть активную роль: я собрала полдюжины юношей свпечатляющими членами, и они почти два часа усердно сношали меня то в одноотверстие, то в другое, то сразу в оба. В заключение этого эпизода какой-тоаббат заставил свою племянницу, очаровательное создание, ласкать мне клитор, аменя — сосать ее крохотную вагину; потом юноша приятной наружности с большимчувством содомировал рядом со мной свою мать и целовал мне ягодицы. Две юныесестренки облепили меня с обеих сторон: одна ласкала мне влагалище, другая —задний проход, я испытала долгий и удивительно сладостный оргазм и даже незаметила, что с ними, по очереди, совокупляется их отец. Другой папаша заставилсвоего сына заняться со мной содомией, а сам таким же образом наслаждался смальчиком; через несколько минут они поменялись местами. Следом за ними ко мнепристроился спереди молодой человек, и в это время его сестра, оказавшаясямонашкой, прочищала ему задницу своим нательным крестом…

И все эти эпизоды якобы оскорбляющие Природу, были исполненытакого удивительного спокойствия и достоинства, что окажись здесь самый нудныйморалист, он бы наверняка призадумался и, возможно, превратился бы в философа.В конце концов, если немного поразмыслить, то в инцесте нет ничего необычного:Природа допускает и поощряет его, а запрет исходит лишь от местных законов, нокак может действие, допустимое на трех четвертях земного шара, считатьсяпреступлением на остальной четверти? Но, увы, мне не дано совершить этотвосхитительный акт, и мысль об этом вдруг сильно опечалила меня: если бы толькоу меня был отец или брат, с какой страстью я отдавалась бы и тому и другому, скакой радостью я исполняла бы все их прихоти…

Мои завистливые размышления прервали два обольстительныхсущества — восемнадцатилетние сестренки-близнецы; они отвели меня в туалетнуюкомнату, заперли за собой дверь, и в их обществе я испытала все, что естьсамого пикантного и самого мерзкого в сладострастии.

— Если бы мы стали развлекаться таким образом в заледля ассамблей, — объяснили они, — к нам тут же пристроились бы двадесятка этих отвратительных мужчин, и они забрызгали бы все вокруг своейужасной спермой; скажите, разве не гораздо приятнее наслаждаться в узкоминтимном кругу?

И обе лесбияночки доверительно поведали мне все своипристрастия. Яростные сторонницы своего пола, они находили всех мужчин, безисключения, непереносимыми и не терпели даже их присутствия; в Братство ихпривел отец, и хотя им поневоле приходилось иметь дело с мужским полом, ониотводили душу с женским.

— Выходит, насколько я поняла, вы и не собираетесьвыходить замуж?

— Замуж? Никогда! Лучше смерть, чем рабская доля в домемужа.

Я, всерьез заинтересовавшись, засыпала их вопросами, и онирассказали о своих принципах, необычайно твердых для их возраста; воспитанныеотцом в истинно философском духе, они рано освободились от всех недугов моралии религии — излечились раз и навсегда; не оставалось ничего такого, чего бы онине испробовали и чего бы не были готовы испытать еще и еще; их энергия поразиламеня, я нашла наши характеры настолько схожими, что не удержалась и выразиласвои чувства. Я искупала этих восхитительных девочек в жарких ласках, мыпролили немало спермы, дали друг другу слово поддерживать отношения ивозвратились в залу. В этот момент ко мне приблизился изящный молодой человек итревожным шепотом попросил уделить ему несколько минут; вместе с ним явернулась в туалетную комнату, откуда только что вышла.

— Боже мой! — воскликнул он, когда мы осталисьодни, — я едва не упал от изумления, увидев тебя в компании этой парочки.Держись подальше от них, будь начеку, ведь это же монстры: несмотря на юныйвозраст они способны на самые ужасные вещи.

— Однако же, — возразила я, — разве этоплохо? Он уставился на меня, потом с неохотой кивнул.

— Разумеется, но в своей среде надо все-таки проявлятьхоть какую-то элементарную порядочность. За стенами этого дома — ради Бога:пусть творят, что им вздумается. Но не здесь. Поверь мне, эти сучки получаютудовольствие только тогда, когда устраивают всяческие пакости своим собратьям;обе они порочны, коварны и мстительны, их давно пора исключить из Братства, и яне понимаю, почему постоянный комитет до сих пор не принял никаких мер.Поверишь ли, дорогая моя, они сегодня развлекаются с тобой, а завтра будутмечтать о том, чтобы тебя же уничтожить или закабалить. Скажи спасибо, что япредупредил тебя, а теперь в знак благодарности за это подставь-ка мне своюпопку.