– Они с Наиматун отправились в Бессонное море, чтобы восстановить силы. Теперь, когда пробудилась имперская дракана, она, может быть, соизволит поднять и других.

– Да, к счастью для нас – не то, боюсь, род человеческий за неделю обратился бы в пепел.

Одна из горящих башен дворца обрушилась, снизу взметнулись горестные крики.

– Впрочем, это еще может случиться. Она разбудит своих, но те не без причины впали в долгий сон. И возможно, некоторые предпочтут снова уснуть.

– А причина вам известна?

– Есть одна подсказка. Имперская дракана перед сном сказала, что близится закат богов – а ждать рассвета надо от ночи. Вот загадка так загадка. Кстати, о загадках: я слышала, вы перед налетом змеев говорили с мастером Кипруном.

– Да.

– Я с ним тоже встречалась. Он, кажется, считает, что эти змеи как-то связаны с засухами последних времен. Что скажете вы, драконья всадница, – он бредит?

– Я не претендую на понимание его искусства, но, по мне, это звучит разумно.

– Какая удача. У меня в голове алхимия не укладывается. Теперь он требует беседы с астрономом, хотя не так давно отверг мое приглашение ко двору под тем предлогом, что дворец перенаселен астрономами. Мне пришлось заманивать его двойным жалованьем. – Йеккен отправила в рот дольку грейпфрута. – Я прислала ему самого одаренного из службы церемоний. Кипрун прогнал его шваброй и потребовал звездочета, а не лизоблюда. На моем месте другая, не столь терпеливая, давно бы от него избавилась, но годы меня смягчили.

– Так что же делать?

– Вы, может быть, недоумеваете, зачем здесь принцесса Иребюл. Видите ли, мастер Кипрун желает видеть лишь одного астронома – а именно ту, что живет на могучем пике Бразат.

Канифа недоверчиво хмыкнул.

– Я думал, Бразат – это крыша мира, – с запинкой объяснился он на лакустринском, когда Йеккен подняла бровь. – Простите, госпожа соправительница, но на такой высоте никто не выживет.

– Эта, как видите, выживает. Чтобы не тратить бесценного в таких обстоятельствах времени, хорошо бы доставить к ней мастера Кипруна на спине дракона.

Думаи, подумав, нахмурила брови:

– Вы хотите послать с ним и меня, соправительница Йеккен?

– Вы от роду жили на горе. Есть надежда, что Бразат вас не убьет. Разговор с астрономом, возможно, прольет некоторый свет. Принцесса Иребюл выедет вперед и известит Восточный Хюран о вашем появлении.

Думаи обратилась за советом к внутреннему голосу. Ей представлялось неблагоразумным так надолго оставлять отца одного.

– Если вам нужна веская причина, – добавила Йеккен, – вот она.

Она махнула рукой, и четверо стражников втащили во двор колесную телегу. На ней был укреплен огромный арбалет со стрелой соответствующего размера – один железный наконечник был длиной в руку. В ширину арбалет превосходил два человеческих роста и был составлен из трех брусьев – два лежали вдоль вплотную друг к другу, третий, задний, смотрел в противоположную сторону. Взводился арбалет с помощью двух воротов.

– Лежачий арбалет. Военная машина для метания копий на большие расстояния, – пояснила Йеккен. – Я охотно уделю вам один для постройки своих по его образцу.

Думаи проследила за стражниками, разворачивавшими телегу, чтобы нацелить копье куда угодно.

– А взамен вы просите только знаний? – уточнила Думаи.

– В мире нет ничего дороже, – заверила ее соправительница.

– Разговор с той ученой окупит столь дальнее путешествие, принцесса. Я не зря ее выбрал: она и есть создательница теории весов, – подал со двора голос Кипрун. – У нее найдутся ответы на наши вопросы.

Он похлопал ладонью по брусу арбалета и добавил:

– Я же не прочь увидеть звезды с вершины Бразата.

Солдат сердито оттолкнул его руку.

– Ну, дочь радуги, – сказала Йеккен, – все согласны, недостает только драконьей всадницы. Что вы скажете?

Думаи долго разглядывала арбалет.

«Фуртия, – мысленно спросила она и ощутила, как встрепенулась, услышав ее, дракана, – если я попрошу тебя отнести меня на север в поисках средства это прекратить, ты согласишься, когда залечишь раны?»

«Огонь был силен, дитя земли».

«Та гора стоит на севере, – вмешалась Наиматун из Глубоких Снегов. – Она залечит раны на глубине, а потом мы полетим на север».

В висках забилась боль.

«Ты удостоишь нас своего присутствия, великая Наиматун?»

«Жители моря не знают земли множества озер…»

– Здесь, в городе, теперь небезопасно. Мы с императрицей намерены перенести двор к хребту Виншан, под защиту гор, – объясняла не заметившая их разговора Йеккен. – Побеседовав с астрономом, вы могли бы отослать к нам Кипруна и принцессу Иребюл, сами же вернуться на Сейки. Я поделюсь с вами знанием, принцесса. Вы только донесите его ко мне с горы.

– А если оно ничего не даст? – спросила Думаи. – Если эта звездочетша сумасшедшая, или умерла, или ничем нам не поможет?

– Тогда у вас все же останется это оружие в залог моей дружбы, я же не стану понапрасну искать помощи в нынешнем хаосе у астрономов. Это уже кое-что.

Думаи взглянула на Канифу. Тот жевал изнутри щеку.

– Фуртии нужно время, чтобы оправиться от ран, – сказала она. – Сейчас ей в такую даль не долететь.

– Что же, подождем. Тем временем принцесса Иребюл успеет предупредить своих соплеменников, чтобы те не стреляли в Буревестницу. Не все там почитают драконов, как мы. – Йеккен заглянула Думаи в глаза. – Огненные колодцы из глубин земли, принцесса. Откажемся ли мы от средства их закрыть?

Вернувшись к себе, Думаи выпила чашку горячего супа. Канифа сел рядом с ней у очага.

– Нужно ли нам то осадное орудие? – спросила она. – Стоит ли пускаться в такое опасное путешествие только ради него, если астрономия нам не поможет?

– Стоит. – Никея стояла, прислонившись к стене. – Поверьте мне, принцесса, на Сейки ничего похожего нет.

– Очень не хочется, – сказал Канифа, – но я с ней соглашусь. Маи, наши драконы проснулись, но еще слабы. Им понадобится наша поддержка. Ради попытки узнать, как со всем этим покончить, стоит рискнуть.

– На Сейки пока безопасно, – сказала Никея. – Благодаря вам.

– Скажи мне прямо, – попросила ее Думаи. – Твоей отец собирается лишить моего власти, пока я в отлучке?

– Нет, насколько мне известно.

– Утешила…

– Мы не первый век наблюдаем за домом Нойзикен и служим ему. Может быть, в заботах о Сейки мы порой позволяли себе лишнее, но никогда не пытались заострожить золотую рыбу. С вами благосклонность богов, и потому свергнуть вас мы не можем. Разве вы еще не поняли, в чем тут дело?

Так рассуждал и отец. Купоза боялись, что драконы не отзовутся никому, кроме потомков рода Нойзикен.

Никея подошла, подсела к ней с другого бока:

– Вы просили откровенности. Так вот: от клана Купоза я советую вам вернуться в Антуму, где мы сможем вас охранять. – Свет очага превратил ее глаза в темный мед, и улыбка получилась теплой. – Как Надама, дочь своей матери, я скажу: отправляйтесь в горы.

«Ты станешь первой императрицей, начинавшей жизнь певицей богов, первой за века драконьей всадницей. Первой, кто покинул Сейки», – говорила ей Осипа. Думаи закрыла глаза. –