страх вернулся… дикий, поглощающий…. Лекс и Ильяс, не сговариваясь, бросились за ним. Добравшись до городской стены, они схватили первых лошадей, которые были запряжены в повозки для раненных и погнали их ко дворцу. Ян уже ждал у входа, нетерпеливо прохаживаясь. Не говоря ни слова, он повел мужчин по коридорам. Двое охранников королевы лежали в холле недалеко от комнаты Эммы и Искандера. Рядом три трупа в серой форме стражников, которую королева заменила после коронации. В одном из них торчал тонкий меч Эммы. Лекс вытащил его.

— Видимо они пытались выдать себя за стражу. Два наших парня живы, но серьезно ранены и без сознания, поэтому нам не удалось понять, как они проникли во дворец и где Ее Величество, — виновато развел руками Ян, стараясь не глядеть на Искандера.

— И никто ничего не видел? Полный дворец охраны! — рявкнул тот. Он присел, замечая валявшийся среди тел гребень жены, и поднял его, сжимая в ладони, что зубцы впились в кожу.

— Мы прочесали весь город, но ни одна живая душа ничего не видела. Большинство прятались в своих домах и на улицу не глядели. А мужчины были на поле битвы.

Ильяс отошел в сторону, замечая кусок ткани на полу. Осторожно поднял его, касаясь двумя пальцами. Принюхался и тут же сморщился.

— Басельник. Они ее усыпили. Значит, Эмма нужна им живой. Куда дальше они могли пойти? В центральном коридоре охрана…

Лекс огляделся и направился в небольшое ответвление, которое использовалось слугами. Они спустились на нижний этаж и через небольшое помещение временного хранилища привозимых продуктов, дверь которого оказалась распахнута, вышли на улицу на задний двор. Мужчины осмотрелись по сторонам.

— Здесь нет поблизости ни одного выхода из города! — сказал Ильяс. — Куда они могли пойти? Тем более с Эммой…

— Вы точно обошли весь город? — повернулся к Яну Лекс.

— Так точно, господин Лекс. Сразу же как обнаружили трупы, я приказал обыскать весь замок, а после и город.

— Скачи к воротам, пусть Сэм собирает здоровых «соколов».

Ян поклонился и поспешил к конюшне, седлая привязанную лошадь гонца.

Искандер коснулся окровавленного доспеха, где под ним, рядом с сердцем был привязан талисман от Эммы. «Ты нужен нам»… Сердце отозвалось болью.

— Родная моя, где же ты, — одними губами проговорил он, снова до боли сжимая гребень. — Земля… помоги… молю!

Внезапный собачий вой заставил его вздрогнуть. Мужчины повернулись в сторону конюшни.

— Чучело? — удивился Ильяс.

Искандер кинулся к загону, выпуская пса на волю. Присел перед ним, сунув ему под нос гребень Эммы. Тот без интереса обнюхал его своим черным мокрым носом и недовольно фыркнул — не съедобно.

— Чучело… ищи! Прошу тебя, Чучело, — взмолился мужчина.

— Эмма, Чуча, веди нас к Эмме! — крикнул Ильяс.

Пес минуту подумал, смешно наклоняя голову вбок, гавкнул и побежал по узким проулкам в сторону старых построек. Мужчины бросились за ним. Чучело добежал до одного из сараев и требовательно поскребся о дверь, призывно лая. Искандер дернул дверь, но она оказалась крепко заперта. Он со всей силы толкнул ее ногой, вкладывая в удар всю свою ненависть к этим тварям, что забрали его жену. Рассохшиеся доски буквально рассыпались под силой мужчины.

Это была постройка, заставленная старыми плугами, развалившимися повозками и прочими инструментами. Эмма уже запланировала ее перестроить под зимние хранилище, но строители пока не добрались до нее. Чучело вбежал в сарай и мигом исчез в темноте. Где-то в углу раздался его заливистый лай. Мужчины пошли на звук, спотыкаясь о старые инструменты. Чуча нашелся у дальней стены.

— Тут ничего нет, — озадачился Ильяс, ощупывая деревянную стенку. Он метнулся на улицу, притаскивая факел. Старый сарай озарил свет огня. Мужчины обернулись в поисках пса.

— Что там, Чучело? — Лекс наклонился, замечая, как Чуча что-то роет в полу. Мужчина провел рукой по старым гнилым доскам. Пальцы наткнулись на большое кольцо ручки. Лекс с силой дернул на себя. Деревянная крышка поддалась легко, открывая большую дырку в полу. Ильяс поднес факел ближе. Дыра, словно колодец, уходила далеко вниз и вбок. Искандер выругался и первым ступил на полуразваленную каменную лестницу, которая тонула во тьме. Ильяс последовал за ним, освещая дорогу факелом.

— Вы знали про этот ход? — шепотом спросил муж королевы. Его тихие слова эхом потонули в темноте.

— Первый раз его вижу! — ответил Лекс.

— Знали бы, давно б заколотили. Ни к чему иметь такие странные проходы… — отозвался Ильяс.

Когда лестница закончилась, они ступили на каменный пол. Тоннель был добротный, но очень старый. Здесь пахло сыростью и плесенью. На стенах нарос мох, кое-где висела паутина. Даже Чуча, идущий рядом с Ильясом, мигом растерял весь свой щенячий задор, испуганно молчал, прижав уши, и не торопился нестись вперед. Наконец они дошли до очередной лестницы. Поднявшись по ней, мужчины вышли через люк в гущу леса, окружавшего Столицу с южной стороны.

— Прекрасно… заходи — не хочу! И никто даже не заметит! — выругался Ильяс.

— Чучело, куда дальше? — поглядел на пса Искандер.

Тот почесал задней лапой ухо, словно думая и побежал в глубь леса. Мужчины по обыкновению поспешили за ним. Пес вилял между деревьев, пока наконец не остановился. Он глухо зарычал, скалясь. Впереди стояло около десятка дикарей. Лекс быстро потянул Искандера и Ильяса за большой куст дикой малины, чтобы не быть замеченными. Часть из дикарей была облачена в старые серые безликие костюмы стражи дворца, остальные в привычных черных балахонах. Они стояли полукругом, осматриваясь по сторонам. Сторожили. Завидев, что именно они охраняли, Искандер чуть не выскочил из-за куста, благо братья королевы задержали его. На сложенных ровных бревнах, словно на большом столе, лежала Эмма. Она была раздета до нательного белья, а на ее руках и ногах были вырезаны символы. Из них сочилась кровь, окрашивая ее кожу и дерево алым. Королева лежала на спине, с раскинутыми в стороны и привязанными крепкими веревками к бревнам руками и ногами. На шее также виднелась плотная веревка. На животе и груди девушки были нарисованы знаки, только чем-то черным. Вокруг стола по четырем сторонам были сложены четыре небольших костра, а между ними дорожка из человеческих черепов. Вся эта конструкция образовывала ромб. В этом ромбе, рядом с Эммой стоял мужчина в черной длинной мантии. На его лысой голове был знак старого бога Хаоса — восьмистрельная звезда.

— Ровв, пора уже с ней заканчивать! — окликнул лысого один из стражников.

— Не учи меня! — огрызнулся тот. Он коснулся руки Эммы, обмакивая в кровь пальцы и провел себе на лице прямую линию от лба до подбородка.