– Ну, так берите сейчас.

– Томми, ты не с той стороны к этому подходишь. Мы обаошибались, и я вовсе не подаю тебе советов.

– Я знаю. Я спущусь в задний люк, как только мы с Аройуберем Питерса.

– Пусть лучше он один это делает, – сказалВилли. – Они могут увидеть вас издали. Но различить то, что плоско лежитна палубе, без бинокля нельзя.

Томас Хадсон объяснил это Аре, и Ара взобрался наверх иуправился с Питерсом очень легко и без всяких эмоций – только обвязал емуголову парусиной. Он не выказал ни грубости, ни излишних чувств и сказалтолько, после того как поднял Питерса и спустил его головой вперед в шлюпку:

– Какой он весь твердый, точно дубовый.

– Потому, наверно, и говорят про покойника, что он далдуба, – сказал Вилли. – Ты разве этого не слыхал?

– Да, – сказал Ара. – Мы их зовем «fiambres»,это значит «холодное мясо» – ну, знаешь, как в ресторане, где можно взять рыбу,а можно холодное мясо. Но я думал о Питерсе. Он всегда был такой гибкий.

– Я в аккурате его доставлю, Том. Тебе еще что-нибудьнужно?

– Удача мне нужна, – сказал Томас Хадсон. –Спасибо за разведку, Вилли.

– Обычная дерьмовая работенка, – сказал Вилли.

– Скажи Хилю, пусть смажет тебе царапины мертиолатом.

– Плевать на царапины, – сказал Вилли. – Будубегать, как дикарь из джунглей.

Томас Хадсон и Генри смотрели из обоих люков на ломаную изазубренную линию мелких островов, лежавших между ними и длинным заливом,который служил проходом в глубь острова. Они разговаривали, не понижая голоса,так как знали, что тех, других, не может быть нигде ближе, чем на этихмаленьких зеленых островках.

– Ты покарауль, – сказал Томас Хадсон. – Япойду выброшу за борт их боеприпасы и еще раз посмотрю, что тут есть внизу.

Внизу он нашел много такого, чего раньше не замечал, и,вытащив на палубу ящик с патронами, столкнул его за борт. Пожалуй, следовало бырасшвырять по отдельности все эти коробки. Ну да черт с ними. Он вынес напалубу шмейссеровский автомат, обнаружил, что тот не действует, и отложил его ксобственным вещам.

Пусть-ка Ара с ним повозится, подумал он. По крайней мере мызнаем, почему они не взяли его с собой. Ты, может быть, полагаешь, что ониоставили раненого в качестве комитета по организации встречи, а сами дали тягу?А может, они устроили его со всяческими удобствами, а сами отправились наразведку? И много ли они, по-твоему, видели и много ли они знают?

– А нам не стоило бы сохранить эту ихнюю амуницию каквещественное доказательство? – спросил Генри.

– Теперь нам уж не до вещественных доказательств.

– Их всегда хорошо иметь. Ты знаешь, какие там придиры.Наверняка поставят все под сомнение. А Управление военно-морской разведки – онодаже под сомнение взять не захочет. Помнишь, Том, как было с последнейподлодкой?

– Помню.

– Она тогда вон на сколько зашла в устье Миссисипи, амы все еще сомневались.

– Верно.

– По-моему, неплохо было бы сохранить амуницию.

– Генри, – сказал Томас Хадсон, – ты тольконе волнуйся. Убитые все находятся на острове. Есть у нас пули отшмейссеровского автомата, извлеченные из тех тел и из мертвого фрица. Ещеодного фрица мы похоронили, и место захоронения точно указано в судовомжурнале. Есть севшая на мель шхуна и еще один мертвый фриц на ней. Есть двашмейссеровских автомата – один неисправный, другой поврежденный осколочнойгранатой.

– А вот налетит ураган и все сметет, и они скажут, чтовсе эти факты сомнительны.

– Хорошо, – сказал Томас Хадсон. – Допустим,что все эти факты сомнительны. Ну а Питерс?

– Скажут, что Питерса, наверно, застрелил кто-нибудь изнас.

– И верно, что скажут. Придется нам пройти через всеэто.

Они услышали шум подвесного мотора и увидели, что Араогибает мыс. Шлюпка так же высоко задирает нос, как и каноэ, подумал ТомасХадсон.

– Собирай свои манатки, Генри, – сказал он. –Мы возвращаемся на судно.

– Если хочешь, я охотно останусь на этом корыте.

– Нет, ты мне нужен на судне.

Но когда Ара стал бок о бок со шхуной, он вдруг передумал.

– Генри, побудь здесь еще немного, а я пришлю за тобойАру. Если они появятся, кидай им гранату в лодку. Перейди сюда, в задний люк,тут просторно. И шевели мозгами.

– Хорошо, Том. Спасибо, что разрешил мне остаться.

– Я бы сам остался, а тебя отослал, но мне нужнокое-что обсудить с Антонио.

– Понимаю. Может, мне обстрелять их, когда они будуттут рядом, прежде чем бросать гранату?

– Как хочешь. Но не высовывайся, а гранату кидай издругого люка. И крепче держись.

Он лежал у шпигатов с подветренного борта и передавал вещиАре. Потом сам перевалился через борт.

– Внизу не слишком мокро? – спросил он Генри.

– Нет, Том. Все в порядке.

– Ну, не поддавайся клаустрофобии и будь настороже.Если они явятся, не торопись, подожди, пока их лодка станет точно борт о бортсо шхуной, и тогда уж валяй.

– Конечно, Том.

– Представь себе, будто ты сидишь в шалаше и охотишьсяна уток.

– Это мне ни к чему, Том.

Томас Хадсон уже лежал в шлюпке.

– Ара приедет за тобой, как только это потребуется.

– Не беспокойся, Том. Если нужно, я тут хоть всю ночьпросижу, только хорошо бы Ара привез мне чего-нибудь поесть, ну и, может,немножко рома и воды.

– Он вернется и заберет тебя, и немножко рома мы выпьемна судне.

Ара дернул за шнур мотора, и они пошли к катеру. Лежа на днешлюпки, Томас Хадсон чувствовал гранаты у своих ног и тяжесть nino на груди. Онобнял его и побаюкал, и Ара засмеялся и, нагнувшись к нему, сказал:

– Неподходящая это жизнь для хороших деток.