«Сожалею о вашей утрате».

И теперь он остался один со своей утратой. Один с Джейком.Роланд постоял, окинул взглядом небольшую рощу рядом с шоссе, посмотрел надвоих из тех трех, пути которых сошлись в этом месте: на мужчину, лежащего безсознания, и на мальчика, мертвого. Глаза Роланда, сухие и горячие, пульсировалив глазницах, и в этот момент он вдруг решил, что опять утерял способностьплакать. Мысль эта ужаснула его. Если он не мог пролить слезу, после того, чтоприобрел и опять утерял, какой смысл в этих приобретениях, этих потерях? Вот они испытал огромное облегчение, когда слезы все-таки пришли. Полились из егоглаз, смягчив их чуть ли не безумный синий блеск. Они бежали по грязным щекам.Он плакал практически беззвучно, лишь одно рыдание вырвалось из груди, но Ышего услышал. Поднял морду к коридору быстро движущихся облаков и коротко взвыл.А потом вновь замолчал.

6

Роланд уносил Джейка все глубже и глубже в лес, а Ыш семенилрядом. То, что ушастик-путаник тоже плакал, Роланда больше не удивляло; он ираньше видел, как плакал зверек. И дни, когда он думал, что демонстрация Ышемразумности (и сочувствия) не более чем подражание, остались в далеком прошлом.На этой короткой прогулке Роланд думал, главным образом, о молитве за мертвых,которую услышал от Катберта во время их последней кампании, той самой, чтозакончилась на Иерихонском холме. Стрелок сомневался, что Джейк нуждается вмолитве, чтобы отправить его в Потусторонье, но Роланду требовалось хоть чем-тозанять свой разум, потому что он не чувствовал себя сильным. Боялся, что сойдетс ума, если мысли уйдут слишком далеко не в том направлении. Возможно, позже онмог побаловать себя истерикой, или даже гневом, излечивающим безумие, но нетеперь. Он не мог позволить себе сломаться. Не мог допустить, чтобы мальчикзазря отдал свою жизнь.

Зелено-золотое марево, которое можно встретить только влесах (и старых лесах, вроде того, где буйствовал медведь Шардик), сгущалось.Оно спускалось между деревьев тусклыми лучами, и место, где наконец-тоостановился Роланд, больше напоминало церковь, чем поляну. От дороги, взападном направлении, он прошел примерно двести шагов. Положил Джейка на землюи огляделся. Увидел две ржавые банки из-под пива, несколько гильз, возможно,оставленных охотниками. Отбросил подальше в лес, чтобы очистить поляну. Посмотрелна Джейка, утерев слезы, чтобы увидеть его, как можно яснее. Лицо мальчика былочистым, как поляна, Ыш об этом позаботился, но один глаз оставался открытым,словно мальчик кому-то злобно подмигивал, и вот с этим надо было что-тосделать. Роланд опустил веко пальцем, а когда оно вновь подпрыгнуло вверх (какжалюзи с норовом), послюнявил палец и вновь опустил веко. На этот раз оно недернулось.

Рубашку Джейка перепачкали пыль и кровь. Роланд снял ее,потом свою, надел на Джейка, перекатывая его, как куклу. Рубашка доходилаДжейку почти до колен, но Роланд не стал заправлять ее: она скрыла и пятнакрови на джинсах Джейка.

Ыш наблюдал за всем этим, его глаза с золотыми ободкамиблестели от слез.

Роланд ожидал, что земля под толстым слоем иголок будетмягкой, так оно и вышло. И он уже выкопал немалую часть могилы Джейка, когдауслышал шум двигателя, доносящийся со стороны дороги. Другие мотоповозкипроезжали мимо, с той поры, как он унес Джейка в лес, но этотнеотрегулированный двигатель он узнал: вернулся мужчина на синем автомобиле. Втом, что он вернется, полной уверенности у Роланда не было.

— Оставайся здесь, — прошептал он ушастику-путанику. —Охраняй своего хозяина, — нет, неправильно. — Оставайся и охраняй своего друга.

Он бы нисколько не удивился, если бы Ыш повторил команду(мог бы, к примеру, сказать: «Есь!»), тем же шепотом, но на этот раз зверекпромолчал. Роланд наблюдал, как он улегся рядом с головой мальчика и перехватилв воздухе муху, уже собравшуюся сесть ему на нос. Уверенный, что командауслышана и будет выполняться, Роланд направился к дороге.

7

Брайан Смит уже вылез из мотоповозки и уселся на каменнуюстену, когда Роланд вновь увидел его. На коленях лежала трость (Роланд не знал,то ли трость эта чем-то дорога Брайану, то ли действительно необходима дляпередвижения, да его это и не волновало). Кинг вроде бы пришел в сознание, носоображал плохо. Мужчины разговаривали.

— Пожалуйста, скажите мне, что это всего лишь растяжение, —говорил писатель слабым, полным тревоги голосом.

— Нет! Я бы сказал, нога сломана в шести, может, в семиместах, — теперь, после того, как ему дали время, что прийти в себя и, может,придумать свою версию, голос Смита звучал совершенно спокойно, где-то дажерадостно.

— Подбодрите меня, почему бы вам этого не сделать, -лицоКинга, та его часть, которую видел Роланд, цветом не сильно отличалась от мела,но кровь из рваной раны течь перестала. — У вас есть сигарета?

— Нет, — ответил Смит все тем же странно-веселым голосом. —Бросил курить.

Пусть Роланд и не был силен в прикосновениях, он, тем неменее, понял, что это не так. Просто у Смита остались только три сигареты, и онне хотел делиться ими с человеком, который мог купить достаточно сигарет, чтобынабить ими целый минивэн. «А кроме того», подумал Смит…

— А кроме того, попавшим в аварию лучше не курить, — Смитвдруг озаботился здоровьем других.

Кинг кивнул.

— Все равно трудно дышать.

— Должно быть, сломано и ребро, может, два. Меня зовутБрайан Смит. Я — тот, кто вас сбил. Извините, он протянул руку и… невероятно,но Кинг ее пожал.

— Ничего такого раньше со мной не случалось, продолжил Смит.— Меня не штрафовали даже за неправильную парковку.

Кинг, возможно, понял, что это ложь, может, и нет, нокомментировать не стал. Думал о другом.

— Мистер Смит… Брайан… Был ли здесь кто-нибудь еще? Роланд,укрывшись среди деревьев, напрягся.

Вопрос этот заставил Смита задуматься. Он сунул руку вкарман, достал батончик «Марс», начал снимать обертку. Потом покачал головой.

— Только вы и я. Но я уже позвонил по 911 и в «скоруюпомощь», из магазина. Они сказали, что какая-то из их машин совсем рядом.Сказали, что приедут очень быстро. Не волнуйтесь.

— Вы знаете, кто я.

— Господи, конечно! — воскликнул Брайан Смит и рассмеялся.Откусил кусочек батончика и принялся жевать, продолжая говорить. — Узнал вассразу. Видел все ваши фильмы. Мой любимый — насчет сенбернара. Как там звалисобаку?

— Куджо, — ответил Кинг. Это слово Роланд знал, его иногдапроизносила Сюзан Дельгадо, когда они оставались вдвоем. В Меджисе куджоозначало «сладкий мой».

— Да! Отличный фильм! Настоящий ужастик! Я рад, чтомаленький мальчик выжил!