Он поднялся, лишь смутно отдавая себе отчет в том, что больполностью исчезла. Посмотрел на неестественно согнутое тело Кинга под левымпередним колесом синего автомобиля, подумал: «Хорошо! — его вдруг переполниладикая радость. — Хорошо! Если кто и должен был здесь умереть, так это ты! Кчерту пуп Гана, к черту истории, которые должны выйти из него, к черту Башню, яхочу, чтобы умер ты, а не мой мальчик!»

Ушастик-путаник промчался мимо Роланда к тому месту, гдележал Джейк. Позади синего автомобиля, выхлоп которого бил мальчику в лицо. Ышне колебался ни секунды. Ухватился зубами за сумку с орисами, которая все ещевисела на плече Джейка и потащил мальчика подальше от минивэна, дюйм за дюймом,поднимая фонтанчики пыли короткими, сильными лапами. Кровь лилась из ушейДжейка и из уголков рта. Каблуки коротких сапог прочерчивали двойную полосу напыли, усыпанной сосновыми иголками.

Роланд, пошатываясь, подошел к Джейку, упал рядом с ним наколени. Поначалу подумал, что с ним все будет в порядке. Руки-ноги целы, хвалавсем богам, пятно на переносице и на безбородой щеке — масло с пылью, а некровь, как он поначалу подумал. Да, кровь текла из ушей и изо рта, но причиноймог служить порез или…

— Пойди и посмотри, как писатель, — голос Джейка звучалспокойно, боль не изменила его. Словно они сидели кружком у маленького костра,вечером, отшагав целый день, ожидая, пока Эдди расскажет им какую-нибудьвеселенькую историю.

— Писатель может подождать, — резко ответил Роланд, думая:«Мне даровали чудо. Оно свершилось, благодаря податливости молодого, еще не сформировавшегосятела мальчика и земли, которая промялась под ним, когда по нему проехалгрузомобиль этого мерзавца».

— Нет, — возразил Джейк, — не может, — когда он шевельнулся,попытавшись сесть, рубашка сильнее обтянула верхнюю часть тела, и Роланд увиделжуткую яму на груди мальчика. Больше крови хлынуло изо рта мальчика, он хотелеще что-то сказать, но лишь закашлялся. Сердце Роланда, казалось, перевернулосьв груди, и оставалось только удивлялось, как оно продолжило биться.

Ыш жалобно то ли залаял, то ли завыл, и от имени Джейка,отчетливо слышавшемся в этом полулае, полувое, по коже Роланда побежалимурашки.

— Не пытайся говорить, — сказал Роланд. — Возможно, у тебявнутри что-то сломалось. Ребро… или два.

Джейк повернул голову набок. Выплюнул кровь, часть потеклапо щеке, словно он жевал табак, схватил Роланда на запястье. Хватка у негооставалась крепкой; как и голос.

— Сломалось все. Это смерть… я знаю, такое со мной ужеслучалось, — а потом произнес слова, которые вспомнились Роланду перед тем, какони уехали из «Кары-Хохотушки». — Если ка чего-то хочет, пусть так и будет.Посмотри, как там человек, которого мы хотели спасти!

И не было никакой возможности не подчиниться приказу,который стоял в глазах мальчика и звучал в его голосе. Все кончено, КаДевятнадцати отыграла свою партию. Кончено, но, возможно, не для Кинга.Человека, ради спасения которого они сюда и пришли. Какая часть их судьбызависла на кончиках его летающих, пожелтевших от табака пальцев? Вся судьбацеликом? Или все-таки только часть?

Каким бы ни был ответ, Роланд мог бы убить Кинга голымируками, пока тот лежал, придавленный колесом автомобиля, который его и сшиб.Хотя и не Кинг сидел за рулем, убил Джейка именно он. Если б делал то, чтохотела от него ка, никогда бы не оказался здесь, на этой дороге, в тот момент,когда по ней ехал этот дурак, и Джейк не лежал бы сейчас с раздавленной грудьюи посеревшим лицом. Это уже перебор, снова смерть, так скоро, они ведь толькочто потеряли Эдди. И однако…

— Не шевелись, — он поднялся. — Ыш, не позволяй емушевелиться.

— Не буду шевелиться, — каждое слово звучало ясно, четко. Нотеперь Роланд видел, что от крови потемнела нижняя часть рубашки, промежностьджинсов. Алые пятна расцветали там, как розы. Однажды он уже умер и вернулся.Но не из этого мира. В этом мире смерть забирала навсегда.

Роланд повернулся к лежащему на земле писателю.

2

Когда Брайан Смит попытался вылезти из-за руля, ИренТассенбаум грубым толчком вернула его на прежнее место. Собаки, возможно, учуявили Ыша, или кровь, или то и другое, громко лаяли и метались у него за спиной.Радио гремело, какие-то «металлисты» выбивали очередную дьявольскую мелодию.Она думала, что голова у нее разлетится вдребезги, не от шока, вызванногослучившемся, а от этого грохота. Ирен увидела лежащий на земле револьвер,подняла его. Какая-то часть ее разума могла связно мыслить и удивилась: до чегоже тяжелая штуковина. Тем не менее, она наставила револьвер на водителя, потомперегнулась через него, выключила радиоприемник. Как только смолк гитарныйгрохот, услышала пение птиц, лай двух собак и вой третьей… собака это была илинет, но она выла.

— Подай минивэн назад, — приказала она. — У тебя под колесомчеловек, которого ты сшиб. Медленно. А если вновь наедешь на мальчика, котороготы уже переехал, клянусь, я вышибу твои ослиные мозги.

Брайан Смит уставился на нее налитыми кровью, недоумевающимиглазами.

— Какого мальчика? — спросил он.

3

Когда переднее колесо медленно скатилось с писателя, Роландувидел, что нижняя половина тела Кинга повернута вправо под неестественнымуглом, а в штанине что-то выпирает. Скорее всего, сломанная берцовая кость.Кроме того, лоб рассекло камнем, о который он ударился, падая, так что правуючасть лица залила кровь. Выглядел он хуже, чем Джейк, гораздо хуже, но стрелкухватило одного взгляда, чтобы понять, что он, скорее всего, все это переживет,если выдержит сердце и его не убьет шок. Вновь он увидел, как Джейк хватаетэтого человека за талию, закрывает, принимает удар на свое маленькое тельце.

— Снова вы, — прошептал Кинг.

— Ты вспомнил меня.

— Да. Теперь, — Кинг облизал губы. — Хочется пить. Воды уРоланда не было, а если бы и была, не дал бы он ее Кингу, разве что смочилгубы. Жидкость могла вызвать у раненого рвоту, а в рвоте можно и захлебнуться.

— Сожалею.

— Нет. Ты не сожалеешь, — он вновь облизал губы. — Джейк?

— Вон там. На земле. Ты его знаешь? Кинг попыталсяулыбнуться.

— Писал о нем. А где тот, что приходил с тобой? Где Эдди?

— Убит, — ответил Роланд. — В Девар-тои. Кинг нахмурился.

— Девар…? Я этого не знаю.

— Не знаешь. Вот почему мы здесь. Вот почему нам пришлосьприйти сюда. Один из моих друзей мертв, второй, скорее всего, умирает, и тетраспался. А все потому, что один ленивый, трусливый человек перестал делатьработу, определенную ему ка.