— В книге он умер, — тут Кинг закрыл глаза и застыл,дожидаясь приезда полиции и «скорой помощи».

Смит вновь куснул батончик.

— Мне понравилось и шоу, которое они сделали насчет клоуна!Очень клево!

Кинг не ответил. Глаза оставались закрытыми, но Роландподумал, что грудь писателя регулярно поднимается и опускается. Добрый знак.

А потом подкатила новая мотоповозка и резко свернула наобочину перед вэном Смита. Размерами с похоронный возок, но выкрашенная воранжевый цвет вместо черного и с мигающими фонарями. Роланд не безудовольствия отметил, что она прокатилась по следам пикапа магазинщика, прежде чемостановиться.

Роланд ожидал, что из кабины вылезет робот, но вылезчеловек, Сунулся внутрь за черным саквояжем. Убедившись, что все идет, какдолжно, Роланд вернулся к тому месту, где оставил Джейка, передвигаясь, каквсегда бесшумно и неприметно. Ни один сучок не треснул у него под ногами, ноодна птичка не сорвалась с ветки, испуганно замахав крыльями.

8

Вас удивит, после увиденного вместе, после всех секретов,которые мы узнали, что в тот же день, в четверть шестого, миссис Тассенбаум,по-прежнему сидя за рулем старого пикапа Чипа Макэвоя, свернула на подъезднуюдорожку дома, в котором мы уже бывали? Вероятно, нет, потому что ка — колесо, изнает только одно — как катиться. Когда мы побывали здесь в 1977 году, и дом, иэллинг на берегу озера Кейвадин-Понд были выкрашены в белый цвет, с зеленойотделкой. Тассенбаумы, которые купили дом в 1994 году, перекрасили его вприятной глазу бежевый цвет (безо всякой отделки; по мнению Ирен Тассенбаум,второй цвет — для тех людей, которые не могут сделать выбор). У съезда на подъезднуюдорожку они также установили щит-указатель с надписью «САНСЕТ КОТТЕДЖ». Еслиговорить о дяде Сэме, то надпись на щите стала частью их почтового адреса. Чтоже касается местных жителей, этот дом у южной оконечности Кейводин-Понд, всегдабудет называться домом старого Джона Каллема.

Она припарковала пикап рядом со своим темно-красным «бенцем»и вошла в дом, мысленно репетируя слова, которыми собиралась объяснять Дэвиду,как и почему она приехала на пикапе хозяина магазина, но «Сансет коттедж»встретил ее особенной тишиной, свойственной местам, где нет ни одной живойдуши; Ирен Тассенбаум сразу это поняла. Ей приходилось возвращаться вомножество пустых мест, сначала в квартиры, потом — в дома, которые попрошествию лет становились все больше и больше. И не потому, что Дэвид, не дайБог, пьянствовал где-то на стороне или бегал за юбками. Нет, он и его друзьяобычно собирались в одном или другом гараже, в одной или другой подвальноймастерской, пили дешевое вино, пиво, купленное в магазинах, торгующих соскидками, создавали Интернет плюс все программное обеспечение, необходимое дляработы Всемирной паутины и упрощающее жизнь ее пользователям. А прибыли, хотямногие в это и не поверят, являлись побочным эффектом. Таким же, как и тишина,которая так часто встречала возвращающихся домой жен. А через какое-то времяэта тишина, добиралась до тебя, сводила с ума, да-да, но не в этот день. В этотдень Ирен только порадовалась тому, что доме никого нет.

«Ты переспишь с Маршалом Дилланом, если он захочет тебя?»

Думать над этим вопросом необходимости не было. Она отвечалана него без запинки, да, она переспала бы с ним, если он ее захотел: на боку,на животе, как собачки, в позе миссионера, как он скажет. Но он же не захочет,даже если бы не скорбел по своему ушедшему юному

(сэю? сыну)

другу, он не захочет спать с ней, с ее морщинами, волосами,поседевшими у корней, отвислым животом, который не могла скрыть даже сшитая пофигуре одежда. Сама идея была нелепой.

Но да. Если бы он захотел, она бы с ним переспала.

Она посмотрела на холодильник и там, под одним из магнитов,с надписью: «МЫ — ЦЕНТР ПОЗИТРОНИКИ, СТРОИМ БУДУЩЕЕ, МИКРОСХЕМА ЗАМИКРОСХЕМОЙ», нашла короткую записку:

«Ри!

Ты хотела, чтобы я расслабился, вот я и расслабляюсь (чертпобери!) Т.е. поехал ловить рыбу с Сонни Эмерсоном, на другой конец озера.Вернусь к семи, если не заедят комары. Если я привезу окуня, ты его почистишь иприготовишь?

Д.

PS: У магазина что-то происходит, достаточно серьезное,чтобы привлечь 3 патрульные машины. Может, ПРИХОДЯЩИЕ??? Если что-то узнаешь,потом расскажи мне!»

Она сказала ему, что собирается во второй половине дня вмагазин: за яйцами, молоком, которых она так и не купила, и он кивнул. «Да,дорогая, да, дорогая», — но в его записке нотки тревоги отсутствовали, простоудивительно, что он запомнил ее слова. А что, собственно еще она могла ожидать?Когда дело касалось Дэвида, информация входила в ухо А, информация выходила изуха Б. Добро пожаловать в мир гениев.

Она перевернула записку, взяла ручку из чашки, в которой ихстояло штук пятнадцать, задумалась, потом написала:

«Дэвид!

Кое-что произошло, и мне нужно на некоторое время уехать.Как минимум, на два дня, скорее, на три или четыре. Пожалуйста, не волнуйся обомне и никому не звони, ОСОБЕННО В ПОЛИЦИЮ. Дело в дворовом коте».

Он это поймет? Она решила, что да, если вспомнит их первуювстречу. В Санта-Монике, на заседании тамошнего отделения АОЗЖ[93] , средирядов поставленных друг на друга клеток: любовь расцвела под лай щенков.«Клянусь Богом, Джеймс Джойс в чистом виде», — подумала Ирен. Он принес песика,которого нашел на улице в пригороде, недалеко от квартиры, в которой жил сполудюжиной своих яйцеголовых друзей. Она искала котенка, чтобы скрасить своюжизнь, в которой не было ни друзей, ни подруг. Тогда он щеголял пышнойшевелюрой. А она… она находила забавными женщин, которым приходилось краситьволосы. Время воровато, и едва ли не первым оно крадет чувство юмора.

После короткой паузы, Ирен добавила:

«Люблю. Ри».

Правда ли это? Ну, в любом случае, что написано, тонаписано. Не нравилось ей сначала писать, а потом зачеркивать. Зачеркнутыеслова или строчки выглядели отвратительно. Она прикрепила записку кхолодильнику тем же магнитом.

Взяла ключи от «мерседеса» из корзинки у двери, потомвспомнила про лодку, привязанную к крошечному причалу за магазином. Решила, чтоничего с ней там не случится. И тут же вспомнила кое-что еще, фразу, сказаннуюей мальчиком. «Он ничего не знает насчет денег».

Она прошла в кладовую, где они всегда держали тонкую пачкупятидесятидолларовых купюр (в этом захолустье были места, где, она могла в этомпоклясться, не слышали о кредитных карточках), и взяла три полтинника. Уженаправилась к двери, пожала плечами, вернулась и взяла три оставшиеся. Почемунет? Кто знает, что ждало ее впереди.