— Уйди, — сказал Габ одними губами, не двигаясь, замерев на месте. — Уходи, я прошу тебя, я не хочу этого вот так, после него, вместо него… Прошу тебя, Джейма, я так не хочу, не трогай меня…

— А я хочу, — сказала я, бросая его рубашку на пол и прижимаясь своей обнажённой мокрой грудью к нему, сухому, горячему. Это было щекотно, стыдно, но и волнующе — тоже. — Он тут вообще не при чём, не думай о нем, ни о чём не думай, забудь. И я тогда забуду. Я люблю тебя, я хочу тебя, я тебя не отпущу.

— Ты…

— Не знаю, что это было, — я касалась его шеи, уха губами, гладя ладонями плечи, мы синхронно осели на ковер, и я взяла его руку в свою, прижала к груди, а слезы текли по моему лицу. — Не знаю, почему я тогда ему поддалась, я этого не хотела, просто почему-то не смогла отказаться, я хочу это всё забыть, я уйду завтра и тебя тоже мучить не буду, Габ, но не отталкивай меня, пожалуйста, только не сейчас, только не ты…

Его рука всё еще лежала на моей голой груди, накрытая моей же рукой, и я чуть сжала пальцы, наблюдая за тем, как едва заметно краснеют его щеки. Мой Габриэль, с самого начала мой, только мой. А я… Отпустила, обхватывая его плечи, и поцеловала, обвивая, точно лиана, ногами, руками, чтобы никуда не сбежал, чтобы чувствовал меня целиком, чем больше, тем лучше. Наскоро уложенные волосы растрепались окончательно, длинные медные пряди упали на обнаженную спину.

И он сдался. Он всегда мне сдавался.

Здравствуй, взрослая жизнь.

Когда-то я думала, как это оно будет — первое утро после проведённой с мужчиной ночи. Что после этого все изменится во мне, в моих мыслях, во всём существовании. Думала о чувствах, которые буду испытывать.

Эй, чувства, ау.

Кажется, сдохнуть от стыда за всё произошедшее было бы лучшим вариантом. А меня и упыри не едят — если под "упырями" понимать экспериментальных монстров одной слегка поехавшей умом леди, и в огне я не горю. Дуракам везёт, как сказал бы Джеймс.

Габриэль спит. Впрочем, на его месте я бы, даже если бы не спала, притворилась бы спящей просто для того, чтобы немного потянуть время.

Смотреть ему в глаза после всего… Скажем честно — такая девушка, как я, ему не нужна, и вчера он был абсолютно прав, как бы больно мне от этого не было. Пусть до постели с сэром Элфантом у нас фактически дело не дошло (кстати, моей заслуги в том совершенно нет), но это все же была измена. Не дошло по чистой случайности. И я постоянно врала Габу, с самой первой встречи. И влезала во всякие неприятности. А теперь еще и… соблазнила, ага. А он вообще этого всего вот так не хотел. Сам же говорил, пусть и пытался сопротивляться только поначалу.

Хотел не хотеть, но не вышло. Всё-таки притяжение между нами никуда не делось, наверное, оно было сильнее всех других важных причин. Только вряд ли он будет сегодня счастлив по этому поводу. Хотя с учётом всех его старомодных аристократических принципов, которые высмеивал Джеймс, понабравшийся от меня хуторского вольнодумства, теперь он так просто от меня не отвертится. Вопрос в том, хочу ли я, чтобы Габриэль остался со мной исключительно из чувства долга.

И наверняка у него кто-то уже был. Наверняка, можно считать это женской интуицией. Вместо того, чтобы действительно поговорить, выяснить, как он жил без меня, я чуть не устроила пожар с эротическим продолжением. А вот если бы действительно выяснилось, что он пытался с кем-то меня забыть…

Да ладно, себе-то врать какой смысл. Ничего бы это не изменило в конечном итоге. Я не Габриэль, мои принципы пылятся где-то на полке в подвале мясной лавки моего отца. Но как же хочется кого-нибудь спалить! Нет, совершенно точно, пока я там страдала, пока я там где-то пропадала, этот застенчивый мерзавец набирался опыта с какими-то там…

О, небо. О чем я думаю.

Какой кошмар. Какой стыд. А еще — я совсем голая, моя одежда безвозвратно сгорела, мне немного больно и очень некомфортно, и… демоны.

Наши родители в своё время повели себя, как безответственные идиоты, теперь мы ведём себя так же. Не хватало только неприкаянных детишек. Пора выходить из замкнутого круга и не повторять судьбу матушки Корнелии.

Должна же у меня быть своя судьба?

Очень хотелось остаться. Хотелось, чтобы вышло, как в любовных книжках — проснуться вместе, строя планы на долгую счастливую жизнь. Залезть под одеяло обратно, завернуться в его руки и спать до прихода экипажа, как минимум. И проснуться от поцелуя в висок или даже от недовольного стука Джеймса в дверь. Посмотреть Габу в глаза и прочесть, что за одну ночь всё чудодейственно изменилось между нами.

Героини книг, как правило, куда умнее, они не лезут, куда не просят, а грациозно попадают в разные неприятности и томно ждут освобождения с последующей закономерной свадьбой… Демоны, не хочу, чтобы Габ оставался со мной только потому, что должен, потому, что так надо и полагается!

Габриэль все так же лежал, закутанный в простыню и тихо сопел в подушку. Если и притворялся, то хорошо, качественно. Впрочем… Я протянула руку и погладила его по макушке, одновременно чуть-чуть подправляя его магические плетения так, чтобы он спал чуточку крепче. Чтобы он не услышал, как я ухожу.

Я поднялась и на цыпочках пошла в ванную. Умылась, хотя в целом в этом не было необходимости, в конце концов, Габ — маг воды. Вспомнив скользившую по бёдрам и животу водяную змейку, я вспыхнула. Надела рубашку Габриэля, стараясь не вдумываться в то, как она пахнет им — хотя бы так, прикрывает то, что нужно, надеюсь, он простит мне эту маленькую кражу. Прихватила свою обувь — единственное, что уцелело. Надо дойти до комнаты Джеймса и постараться не попасться никому на глаза. Впрочем, вряд ли со вчерашнего вечера тут прибавилось постояльцев.

Габ такой хороший. По-настоящему хороший. Волшебный, совершенно потрясающий, слишком хороший для меня, я всегда это знала, с первого мгновения, самого-самого первого взгляда. И с ним мне было так хорошо. Ни малейшего отторжения, и его тело — именно то, что мне нужно, как продолжение моего. Или наоборот.

Наверное, именно потому я всегда старалась притворяться перед ним, именно перед ним. Мне было проще снять одежду целиком, подпустить его к своему телу, чем приоткрыть мысли, переживания, страхи. Мне хотелось быть для него самой лучшей, такой, какой я никогда не была. Ведь он сам, с того момента, когда три года назад мы встретились первый раз на хуторе, казался мне совершенно невозможно идеальным.

Наверное, я ошибалась. Но теперь Габриэль сам хотел, чтобы я ушла… Нет, не так. Он должен был хотеть, чтобы я ушла.

Джеймс, как ни странно, не спал. Лежал, заложив руки за голову, глядя в потолок, но увидев меня, вскочил, обстоятельно, демонстративно осмотрел и присвистнул.

— Вообще-то, когда я предлагал поговорить, я имел в виду именно то, что сказал — поговорить. Странные у тебя представления о разговорах…

— Заткнись, — оборвала я его выступление. — Дай мне что-нибудь из своей одежды.