Я сжала руки перед собой и — совершенно неожиданно для себя — кивнула.

А потом тьма закружилась вокруг, болезненно сдавила ставшим вдруг податливым, как глина, лицо, словно кто-то отрывал присосавшееся к нему щупальце гигантского спрута.

***

Сэр Энтони и леди Маргарита долго и дотошно расспрашивают меня, потом я из последних сил отвечаю на вопросы какого-то королевского чиновника.

Скорей бы они все уже от меня отстали!

— Через два дня в Академии состоится вручение дипломов выпускникам, — строго, словно на какой-нибудь лекции, произносит леди Маргарита. — Вы должны там быть. Джейма, Габ, я думаю, вам лучше переночевать в какой-нибудь гостинице здесь, в Тороне, а утром заказать экипаж до Академии.

— Я тоже поеду! Каникулы же закончились! — вскидывается Джеймс, и леди, чуть поколебавшись, кивает:

— Ты тоже оставайся, Сэм. Но, я тебя прошу, помни, о чем мы с тобой говорили и не доставай… никого!

Я хотела было сказать, что в Академию я никак не могу поехать, что я её, по сути, и не заканчивала, да и вопрос про наложенное на профессора Джордаса проклятие и последствия этого деяния повис в воздухе, а озвучивать его не хотелось, но меня опередили:

— Мне не нужен никакой демонов диплом, — сквозь зубы говорит Габриэль. — Я возвращаюсь домой…

— Габ, — очень мягко и в то же время чуть более проникновенно, чем нужно, произносит леди Маргарита. — Ты сможешь потом скормить его к обоюдному удовольствию свиньям на ферме мистера Патурса, ты же знаешь, они жрут всякую дрянь, но я тебя прошу: довези этих двух безголовых безумцев до стен Академии в целости и сохранности, ну или хотя бы Джейму, пожалуйста. На кого ещё, кроме тебя, я могу положиться?!

— Это я-то безумец?! — Джеймс с отросшими, почти как у брата, до плеч золотистыми волосами сердито открыл рот, но леди проигнорировала его, снова обратившись к Габриэлю:

— Ты же понимаешь, что нам необходимо уладить множество… формальностей? Имею я пару дней в запасе, чтобы уладить их со спокойной душой?

Я могла уходить. Не думаю, что родители Габриэля стали бы удерживать меня силой, разве что Джеймс бы высказался, но кто бы стал его слушать. Так и стоило поступить — хуторские свиньи не заслужили такой печальной участи, как несварение желудка от поедания академического диплома. Надо было рассыпаться в благодарностях, помахать ручкой и уйти. Домой, хотя я уже не была уверена, что почувствую себя на родном хуторе как дома. Но я молчала. Скорее всего, это последняя моя возможность побыть рядом с Габриэлем, который продолжал держаться холодно и отстраненно. Мы расстались с ним в самом начале марта, в который раз твердила я себе, а сейчас, август подходил к концу. Я провела эти шесть месяцев в своеобразном душевном стазисе, но для Габриэля всё было иначе и всё действительно должно было поменяться. Где он был? Как жил? Продолжил учиться — или сразу же ушёл из Академии, как и собирался? Может быть, у него появились новые приятели и друзья, да и девушка могла появиться. Нормальная, хорошая честная девушка. Полгода в нашем возрасте — большой срок, целая жизнь. Вероятно, максимум, на что я могла рассчитывать — это доброжелательное, но прохладное сочувствие.

А для меня не изменилось практически ничего. Я не заметила, не ощутила пролетевшего времени. Меня всё так же тянуло к нему прижаться, но я постаралась сделать максимально отстранённое лицо, села в экипаж, приняв любезно протянутую Джеймсом руку. Стукнулась с Габриэлем коленями, вздрогнула и отодвинулась. Посмотрела в окно.

Сэр Энтони и леди Маргарита стояли рядом, провожая нас. К моему огромному облегчению во взглядах сэра Энтони на меня не было никакого личного интереса. Кажется, Корнелию во мне он больше не видел, а если и видел, то этого его не так уж и трогало. Я заметила, как отец Габриэля сжал руку леди Маргариты в своей. Отчего-то меня обрадовал этот нежный и ненаигранный жест заботы между ними. Возможно, некоторые страницы в жизни действительно можно и стоит перевернуть окончательно. Даже больше — стоит закрыть одну книгу, чтобы начать другую. Почему-то я подумала, что если сэр Энтони и путал имена в постели, то это было очень давно.

Джеймс безо всякого стеснения любовался нашими с Габом мрачными лицами.

— Джей, да не куксись ты, знаешь, как он без тебя страдал, любо-дорого посмотреть! Места себе не находил, хотя и пытался уверить меня, что…

— Заткнись, — не глядя на него, буркнул Габ.

— А ведь я предлагал ему развеяться и развлечься. В конце концов, в Академии есть несколько преподавательниц в самом соку, старше его лет на двадцать, а то и тридцать. Джейма не дура, она бы не стала…

— Заткнись! — сказали мы уже хором, а я зло глянула на Габа:

— Ты ему разболтал!

— Говорить вслух полезно для лечения душевных ран. Ладно, ладно, это был не он, а один не в меру болтливый призрак. Но убивать, то есть развеивать её всё равно не надо, потому что именно она каким-то образом выяснила, где тебя искать и даже согласилась рассказать это только нам с Габом, потому что мы там самые-самые… Ой, да ладно вам, так и будете смотреть в стороны, вместо того, чтобы…

— Я тебя сейчас на полном ходу отсюда выкину, — Габриэль приподнялся было, а Джеймс торопливо пересел ко мне.

— Если вам нужно уединение, чтобы подраться или целоваться, так и скажи, я могу выйти и сесть рядом с возницей, не надо так на меня смотреть!

— Мне к отцу надо. Он же, наверное, с ума сходит! — резко вспомнила я, а Джеймс замотал головой.

— Мистеру Ласки я писем десять отправил от твоего лица, надеюсь, был убедителен. А это чудовище, — братец кивнул на хмурого Габриэля, — чуть не порушило все мои старания, когда…

Как ни хотелось мне узнать, что такое вытворил Габ в моё отсутствие, я почувствовала, что дело действительно может закончиться смертоубийством и резко сменила тему:

— Король действительно…

— Да, — Джеймс неохотно кивнул, а потом вдруг сгрёб меня в охапку и чмокнул в макушку. — Страдала не ты одна, страдала вся страна… Но как же я рад, что ты снова рядом, и мне снова есть, кого мучить! — покосился на Габриэля. — А ты сиди и завидуй, надутый, как сыч, пока я буду с ней обниматься. Можно подумать, какой трепетный… Сам виноват, прозевал девушку. Надо было слушать старших и умных, а то всё — блаблабла, академию закончу, предложение сделаю, всё как полагается, тоже мне, романтик времён Джонатана Оула!

— А и надо было, — неожиданно согласился Габриэль и посмотрел на дверцу экипажа, словно прикидывая, получится у него с одного пинка вышвырнуть братца прочь или потребуется два пинка.

— Ладно, я уже заткнулся, — опасливо произнес Джеймс и прижался ко мне ещё больше. — Уже заткнулся, убери руки!

Несмотря ни на что, мне хотелось улыбаться, пусть и немного истерически, но всё же. Словам Джейси о страданиях Габа я не верила, но его болтовня изрядно снимала напряжение. Оцепенение последних месяцев потихоньку отступало, и хотя в ближайшем будущем ничего особо хорошего не предвиделось, мне, всё-таки, стало немного легче.