До одурения хочется понять, что происходит там, за пределами темноты. Потому что видимый мною фейерверк — или как ещё можно назвать какофонию разноцветных магических всполохов, которые воспринимает мой внутренний неослепший взгляд? — этот фейерверк прекрасен и ужасающ одновременно. Я понимаю только, что там присутствует несколько человек, магов, и бестолково верчу головой в разные стороны.

Насколько я могу судить, люди стоят в отдалении друг от друга. И одна из этих безликих фигур, совершенно точно, леди Адриана. У неё ещё ни разу при мне не было гостей, я имею в виду — ни одного добровольного, пребывающего в сознании и добром здравии полноправного гостя, только слуги — и жертвы.

А тут сразу несколько визитёров.

С закрытыми, то есть, невидящими глазами, магию, столкновение магии тоже можно наблюдать. Я не знаю, как она выглядит со стороны. Возможно, у неё вообще нет никаких внешних стихийных проявлений, и иначе это всё и нельзя представить. Тьма вокруг меня колышется, как тяжёлый густой океан, где-то там внизу, куда не доходят солнечные лучи, где местами ледяной холод, местами взрываются раскалённые подземные источники и очень сильно давление водной толщи извне. Змеи, запутавшиеся в клубок, раздувающиеся и лопающиеся морские ежи и игольчатые круглые пучеглазые рыбы, косяки мелких поблёскивающих рыбёшек, то разлетающиеся в разные стороны серебряными брызгами, то двигающиеся грозным сплочённым монолитом, эта масса, единая и многообразная, живая и абстрактная, в данный момент завораживает меня, как будто я трёхлетний ребёнок и держу на ладони кончик радуги.

Я видела магию огня — хищными алыми кораллами, неожиданно обретшими способность двигаться и поглощать всё вокруг себя, магию воды — юркими неуловимыми муренами, проникающими в плоть и душу, магию воздуха — закручивающимися водоворотами, размалывающими в щепки и труху исполинские корабли, окутанные стайками кровавых пузырьков. Видела и вовсе непонятных неизведанных подводных чудищ, плоских, уродливых, фосфоресцирующих в темноте…

Мне хотелось помочь. Я не узнавала присутствующих людей, магов, по крайне мере тех двоих, что стояли неподалёку, хотя совершенно точно было в их плетениях что-то неуловимо знакомое. Но мне очень, очень хотелось вмешаться и быть на их стороне. По стеклу клетки пробежала трещина, и у меня словно шерсть на холке дыбом встала. Двигаясь наощупь, я вышла из дому окончательно, ещё никем не замеченная. Повернулась к леди Адриане, уверенно, точно стрелка компаса к северу. Наша магия отвергала друг друга, в этом была наша общая слабость друг перед другом, но одновременно — и своеобразная защита друг от друга, которую я пока не знала, как пробить.

Она хотела заставить меня, мага смерти, преодолевать смерть, ежедневно убивая меня же саму — какая ирония!

Я рассмеялась, уже почти не таясь.

Хорошо, что эти мелькающие вокруг магические нити видны мне так отчётливо, как будто они не менее реальны, чем трава или деревья.

Магия жизни, магия смерти… В отличие от нас, магов, вершины эволюции, одарённых, великих и всё такое, в мире и природе жизнь и смерть слиты воедино и пребывают в гармонии.

Мы так не можем.

Я прочувствовала воздух, сгустившийся вокруг леди Сейкен, мельчайшие капельки влаги в этом воздухе, и в земле, и саму землю, хотя всё это были не мои родные стихии, но они тоже могли откликнуться. Я замерла, и люди передо мной, они все, увидев меня, наконец-то, тоже замерли. А потом я обратилась мысленно к каждой частичке окружающего мира, пространства, не пропитывая их своей магией и не заимствуя без обещания что-либо вернуть.

Становясь его неотъемлемой частью.

Подобно тому, как когда-то, тысячу лет назад, мы с Ларсом, Габом и Джейми претворяли в жизнь "пятую стихию", мой огонь в одиночку, не требуя помощи извне, сплетал все остальные стихии в цельный нерушимый магический кокон. Мне не хотелось убивать, не хотелось ничего разрушать, даже погружать в умертвляющий, словно слишком сладкий сон, стазис, только остановить, и я слышала, как леди, точно гусеница, не желающая становиться бабочкой, хрипит и бьется в новообразованном куполе-коконе из сплетённых вокруг нее благодаря стихийной магии материализовавшихся магических нитей. Тьма не рассеивалась, и я, внезапно перестав ориентироваться, потеряла равновесие, но чьи-то руки подхватили меня и прижали к себе, судорожно и резко. Я уткнулась носом в удерживающего меня человека, вдохнула запах, ухватилась за него руками, пробежалась пальцами по лицу, волосам. Медная пуговица вдавилась в мою щёку, но я только прижалась крепче и выдохнула в мягкую ткань его одежды

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты пришёл… Ты пришёл за мной, Габриэль.

***

— В смысле "ты пришел", в смысле "Габриэль", — голос братца раздаётся откуда-то со спины. — Я тоже, между прочим, пришёл! И вообще, сейчас опять будет как всегда, все лавры достанутся этому разноглазому, а у нас тут, попрошу заметить, маленькое, но всё же семейное мероприятие. Кстати, с учётом твоего бесценного вклада ты тоже отныне считаешься полноценной частью семьи, без учета того, помиритесь вы или нет!

— Ты тоже тут, кошмарище, — я слабо улыбаюсь, а Габриэль усаживает меня на скамейку и молча отступает куда-то в сторону, словно стыдясь проявленного порыва. Чьи-то руки ложатся мне на глаза, деловито ощупывают лицо. Помимо Габа и Джеймса здесь есть еще как минимум двое людей, но…

— Что с ней? — отстранённо подаёт голос Габриэль, так, словно меня здесь вовсе нет, а он трудится куратором на лабораторной работе первокурсников по вскрытию их первого трупа.

— Демонова тварь, — к этому довольно безобидному ругательству знакомый, но совершенно неожидаемый женский голос добавляет ещё парочку куда менее безобидных. — Сколько же ещё у неё секретов?

— Ты можешь это снять? — напряженный мужской голос. Тоже знакомый и тоже — неожиданный. Если бы я могла, ткнула бы Джеймса в бок.

— Попробовать могу, конечно, но, честно говоря, вряд ли. Надо везти её в столицу и искать специалистов, хотя… Лучше и быстрее, чем создатель, такое заклятие никто не снимет. Умная хитрая тварь.

— За исключением тебя, магов жизни надо было всех передушить ещё в колыбели.

— Энтони, не сходи с ума. Придушить надо только одну взрослую мразь, и лучше прямо сейчас, пока не сбежала или не сдохла лёгкой безболезненной и случайной смертью.