— Не сбежит, Джейма её надёжно упаковала, — неужели в голосе сэра Энтони Фокса проступили нотки гордости?! — А вообще, с удовольствием, дорогая. Ты сама, я или вместе?

— Какой сейчас год и месяц? — я останавливаю кровожадный и вместе с тем дружелюбный и даже слегка игривый диалог родителей Габриэля. В другом состоянии души и тела я была бы поражена от и до. Но сейчас как-то справляюсь, не падаю в обморок от изумления или что-то в этом роде. В целом логично, что в целях экономии времени и предотвращения утечки информации Габриэль — или Джейси — обратился за помощью к ним. И то, что ради меня они хоть как-то наладили общение между собой, не могло не радовать. Как минимум ту, прежнюю Джейму внутри меня, это, несомненно, радовало.

— Август, — с явным сочувствием говорит леди Маргарита Фокс. — Ты как, девочка? Прости, что мы так задержались. Тебя было трудно найти. Но всё закончилось, правда. Мы с Энтони увезём эту… — она осеклась и закончила вполне благопристойно и максимально неопределенно. — Мы её увезём. Она больше не потревожит тебя, и ей уже никто не поможет, теперь все доказательства налицо, тут, знаешь ли, даже превосходно оборудованное и вполне полноценное кладбище упокоенных жертв имеется буквально в десяти минутах ходьбы. Мне так жаль, что тебе пришлось всё это пережить. Все искали тебя, а ведь ты была совсем близко. Всё наладится, — она осторожно коснулась моего плеча. — Ты сильная девочка.

— Я ей помогала, — чуть подумав, сказала я. — Не хотела, но и не слишком сопротивлялась. Как во сне, но вряд ли теперь это имеет значение… Меня теперь тоже накажут?

— Ну что ты, — голос леди смягчился. — Твоей основной задачей было просто выжить, с чем ты и справилась, да ещё и на десять с плюсом. Всё в порядке.

— Академии Безмолвия больше не существует?

— Что? Какая глупость. Нет, с Академией всё в порядке, правда, там грядут определенные… — она вдруг замялась. — Кадровые перестановки, да и разные другие перемены. Но об этом можно и потом поговорить.

— Какой здесь ближайший город? — бездумно спросила я.

— Торон.

Действительно, мы недалеко.

Я слышала, как приезжают ещё какие-то люди, их очень много, слышу голоса и приглушённый топот копыт. Всё это время рядом со мной на удивление смирно сидел Джеймс, хотя сэр Энтони пару раз и пытался под благовидными предлогами его отогнать. Я знала, что Габриэль тоже где-то рядом, но не видела и не слышала его. А так хотелось к нему прикоснуться, вернуть зрение хотя бы на несколько мгновений, чтобы заглянуть ему в лицо, в глаза. Но я не могу, да он, судя по всему, и не позволит. Он пришёл сюда, но, похоже у него было время всё обдумать и осознать, сделать выводы. Своеобразный долг передо мной Габ выполнил, теперь его совесть чиста, наше дальнейшее общение вряд ли входило в его планы.

Август! С момента нашей прошлой встречи с Габриэлем прошло полгода — больше, чем целая вечность. А для меня тот последний день в Академии был словно вчера: наши с Габом поцелуи в каменном доме, подслушанный разговор сэра Элфанта и леди Сейкен, нарастающее ощущение подступающей трагедии, взгляд Габриэля, который видел, как Джордас обнимает и целует меня…

День явно клонится к вечеру, становилось прохладнее, окружающая суета стихала. Чья-то рука вновь легко коснулась моего плеча.

— Джейма… Сэм, прогуляйся-ка вон до того забора.

— Зачем? — братец явно собирался стеречь меня до бесконечности.

— Затем. Иди к матери, ты можешь ей понадобиться.

— Моя мать — это забор?!

— Не беси меня, сын. Мне нужно поговорить с Джеймой без твоих ушей, что ты к ней приклеился? Пошёл вон, быстро, куда угодно!

— Так бы сразу и сказал.

Сэр Энтони молчит пару минут, потом снова повторяет:

— Джейма…

— Она самая. Говорите всё, как есть, если мне нужно узнать ещё что-то страшное, пусть будет сразу.

— Страшное? Нет, о чём ты… Адриану Сейкен допросили и сейчас отправят в столицу. Она просит… она хочет поговорить с тобой. С учетом всех фактов, я думаю, это будет последний ваш разговор. Она… она отказалась говорить с нами по поводу твоего зрения, так что, может быть тебе удастся… но ты, конечно, вправе отказаться.

— Почему же, — я поднимаюсь. — Мне не трудно поговорить с ней.

И это на самом деле так. Я странный человек, наверное. Даже после того, как я узнала, что сэр Джордас убивал людей по приказу леди, даже после длительного заточения, разделившего мою жизнь на «до» и «после», я всё равно не чувствую ненависти ни к одному, ни к другой.

Мы идём по саду, заходим в дом.

— Дальше я сама, — ориентируясь на внутреннее зрение, я делаю несколько шагов вперёд.

— Леди Адриана? — говорю я, потому что не уверена, что замотанная в плотный магический кокон леди видит меня. Потому что сама её не вижу. — Я пришла.

— Молодец, — голос доносится глухо, как из саркофага. — Ты молодец, Джейма. Это было так… красиво. Эффектно. Не ожидала. Недооценила. Не повторяй моих ошибок.

— Да я не собираюсь никого похищать, леди.

— Я о другом, — она, кажется, даже сдавленно хихикнула. — Не недооценивай себя, девочка.

И это всё? Повисла пауза, а потом я сказала, как обычно, совсем не то, что собиралась:

— Удовлетворите напоследок моё любопытство, леди. Кого вы так хотели воскресить? Ради кого, ради чего столько жертв и усилий?

— Это очень простой вопрос, милая. Рано или поздно каждый из нас приходит к ответу на него. Кого бы мы ни любили, по кому бы ни страдали, кто бы ни умирал из бесконечно дорогих и близких нам существ, он уносит с собой частичку нашего сердца, и эта мучительная потеря — не заживающая рана. Единственное существо, которое мы на самом деле хотим воскресить — это мы сами, Джейма. Я всегда хотела вернуть к жизни только саму себя.

Хотелось ответить ей что-нибудь правильное, едкое, хлёсткое — но смысла в этом не было никакого. И я снова бессмысленно молча кивнула. Собиралась было уходить, но леди вдруг попросила:

— Подойди поближе.

Я исполнила просьбу, замерев в полушаге от собственного буквально собственными руками из ничего серебристого тугого кокона застывшей магической паутины.

— Пообещай мне кое-что, Джейма. Пообещай — и я сниму с тебя слепоту, которая совершенно не нужна тебе, молодой, красивой, любящей и любимой. Ты ведь хочешь любоваться этим своим красивым мальчиком? Увидеть лица ваших детей? Своего отца, друзей, рассветы, закаты, Академию, Тарол, иные страны, море? Хочешь, моя Джейма, не можешь не хотеть.

— Что вам надо? — не собиралась я ей ничего обещать. Особенно сейчас, особенно так. Но…

— Если — заметь, я говорю "если", а не "когда", это не магическая клятва, а почти что дружеское пожелание, так вот, если у тебя будет такая возможность… Продолжи моё дело. Нет-нет, я не требую от тебя ничего, — она фыркнула, — ничего такого, чего так боятся эти святоши и ханжи. Но если вдруг однажды у тебя появится время, силы, желание и возможность… пообещай мне, что ты продолжишь. Жизнь и смерть едины, юная Джейма Менел. Я знаю, что ты понимаешь меня. А больше, может быть, никто не поймёт. Вообще-то, имущество государственных преступников, — она снова фыркнула, — собственность государства, но кое-что из моих архивов ты сможешь забрать, когда… Одним словом, не пугайся, если однажды тебе передадут от меня привет. Обещаешь?