раз Максимилиану приходилось отстранять от себя назойливых женщин. Разумеется, Каталина не упускала такой возможности подшутить над Ханом, которому не всегда хватало самообладания скрыть свое смущение.

Ян заметно повеселел, когда составлял нам компанию все эти дни. Наверное, ему было до ужаса скучно целыми днями сопровождать меня от Академии, а вечером — обратно. Не хватало ему встряски, нагрузки, иногда он с тоской поглядывал на шпагу, явно вспоминая те деньки в Каса-де-Вентос, когда ему приходилось обучать молодых мечников.

— А о чем вы с Дареном беседовали? — как-то спросила я, когда мы сидели на одном из выступления Каталины. С каждым разом девушка становилась все уверенней и уверенней на сцене и рост ее вокальных навыков был колоссальным.

— Когда? — удивился Первый клинок, отставляя в сторону кружку теплого сидра.

— Когда мы за подарком для Лео ходили.

— А-а-а, — протянул мужчина и задумался, припоминая. — Он узнал меня. Ну, когда я был на дуэли при имперском дворе. Увидел, как я дрался с тем парнишкой, Ксао Десаем, и узнал. Вот и расспрашивал.

— Мне показалось, что вы с ним… — я попыталась подобрать слова правильно. — Общались, как знакомые.

— Нет, — отмахнулся Ян. — Просто делились опытом, скажем так. Да и сейчас продолжаем.

— Это как? — я озадаченно склонила голову.

— Пару раз в неделю мы с ним устраиваем спарринги, — объяснил он. — Чего вы так удивляетесь?

— Не ты ли говорил, что водить дружбу с другими Домами — недостойное дело? — насупилась я.

— Так я и не вожу дружбу. Я с ним сражаюсь. Удобно знать, какие есть у оппонента приемы и слабые места, а лучше, чем в тренировочном зале, этого не узнать.

— Не словом, а действием?

Он кивнул.

— Именно. Но этот арабиец силен, — телохранитель тяжело вздохнул, уставившись на сцену, где Каталина рассыпалась в воздушных поцелуях на радость публике. — Сейчас я начинаю понимать, что упустил столько возможностей в своей жизни. Так многое можно было бы узнать, будь у меня шансы изучить мастерство боевых школ разных народов… Что тот малец-арраканец, что набелит… Все они сражаются иначе, чем я привык.

— Но ты ведь все равно лучший, — просто и искренне сказала я, совершенно не понимая, с чего у Яна возникли хоть какие-то сомнения. — А будь ты на десяток зим моложе, то вообще никому шанса бы не оставил.

Хан тепло улыбнулся. Глаза его блестели благодарностью.

— Спасибо, моя госпожа, что хоть вы все еще верите в меня.

Так, в праздности, прошла почти вся неделя. Назначенный маскарад приближался, и мы с Каталиной уже извелись не в терпении. Ни София, ни Ян понятия не имели, что представляет себя праздник, но наставница по обыкновению, за день до события заставила нас повторить всю информацию о Великих и Малых Домах, а также о самых известных и древнейших семьях Империи. Благо что все это в нас с Каталиной и так закладывали с самого детства. Один только Максимилиан, который должен был быть нашим сопровождающим на вечер, сохранял спокойную невозмутимость, то и дело ворча о том, как же не любит все эти людные приемы. Пока мы тряслись в экипаже, мы с Каталиной пытались разузнать у Яна, каков из себя дворец.

— По началу постарайтесь хотя бы не слишком обомлеть от грандиозности Люцериса, — весело хмыкнул он. — Он, как и Масерии, впечатляет каждый раз, когда видишь его вживую.

Уже на подъезде ко дворцу, окруженного рвом, дух захватывало так, что нужно было напоминать себе дышать. За дворцовой стеной, единой с Первой Масерией, простирались величественные стены, устремленные к далеким мерцающим звездам. Да и сам дворец был один целым с крепостной стеной, соединяясь высокими арочными мостами из того же белого камня. Вдоль широкой подъездной дороги, мощеной брусчаткой настолько плотной и ровной, что экипаж двигался почти без тряски, стояли огромные, не меньше десяти футов, высотой прекрасные статуи могущественных героев, величественных и непоколебимых. Все они направляли невидящие взгляды одухотворенных лиц на золотой шпиль, венчающий верх башни-цитадели дворца — туда, где находился тронный зал и покои Императора. Казалось, еще немного, и шпиль пронзит собой сами небеса с семицветной звездой.

Вокруг центральной многоступенчатой башни, у основания дворца, высились пристройки и павильоны, ничуть не уступающие по размаху и красоте белой цитадели. Орнаменты, колоннады, лепнина, венчающие башни купола и острые шатры — все то, чем поражал воображение город, было возведено в абсолют, делая дворец верхом мастерства скульпторов и архитекторов.

Внутренний двор был ухожен и, не смотря на зимнюю пору, полон зелени. Яркая трава зеленела из-под серебрящейся измороси. Топиары в парках были заботливо очищены от снега, то тут, то там виднелись ансамбли из фонтанов, увы, неработающих. Наверное, в теплые сезоны сады при дворце поражали посетителей не меньше, чем сам замок.

Карета очертила полукруг и остановилась у одной пристроек. Тут же к нам подошли слуги, облаченные в одинаковые темные строгие костюмы и белые маски… без лиц. Я поначалу оторопела, когда дверь открылась, и руку в перчатке подал молодой человек в гладкой глянцевой маски с одними только прорезями для глаз, но быстро привыкла — такой обезличенный вид прислуги помогал им не выделяться и оставаться незамеченными на фоне посетителей.

Ко входу пролегала широкая каменная лестница, по которой гости стекались внутрь, исчезая в ярком льющемся из арочной двери свете. Как только наши приглашения проверили и с полагающимися почестями проводили наверх, мы, не без волнения, зашли в помещение.

Сказать, что зал был огромным — ничего не сказать. Казалось, что только он один размером с весь наш фамильный замок. Пять расположенных по периметру ярусов аркад, соединенных между собой широкими устеленными красными коврами лестницами, ломились от гостей, прислуги и столов с яствами. По периметру зал охраняли гвардейцы в покрытых белой эмалью доспехах — преторианцы. Стояли они неподвижно и смирно, как статуи, украшающие зал. Я задрала голову и то и дело оглядывалась по сторонам, как ребенок на ярмарке, но все равно не могла вообразить, что в мире может существовать столь величественное сооружение. И ведь это был только один из залов, сама башня Люцериса была куда выше. На расписанном потолке висели огромные люстры, и мне даже думать было страшно, как и сколько сил тратят на то, чтобы зажечь сотни свеч, которые без труда освещали зал. Стены, помимо изысканных орнаментов, украшали высокие узкие окна с витражами.

А сколько людей здесь было… Дамы в разноцветных платьях абсолютно разного фасона, кавалеры в претенциозных помпезных старомодных костюмах, офицеры в парадных мундирах и имперские сановники в строгих сюртуках. Лица, цветастые маски с