застывшими на них эмоциями или и того вовсе звериными мордами, перья, бусы, меха, шляпы, диковинные прически и парики со сложными укладками… Голова шла кругом не то от восхищения, не то от мандража.

— Успокойся, — раздался над ухом голос Каталины. Девушка держала меня под руку, так что я могла чувствовать, как сильно она, подрагивая, вцепилась в меня от волнения — она тоже не была готова к такому количеству гостей. Наверное, не будь ее лицо скрыто серебряной маской с застывшей нежной улыбкой, все присутствующие бы увидели ужас и смятение, в котором находилась девушка. Никогда не думала, что миловидная фрейлина решит скрыть свое личико, тем более на таком важном приеме, однако сейчас это решение не казалось таким уж и необдуманным.

— Кажется, тут не мне надо успокаиваться, — усмехнулась я, стиснув ладонь подруги, и дрожь постепенно отступила. Та сразу же расслабилась, благодарно кивнув.

Мы старались аккуратно маневрировать в этом столпотворении. Первый ярус, самый просторный, предназначался для танцев — стоило пройти под арочной колоннадой, мы вышли к кружащим по зеркально блестящему мрамору парам. Зал наполняла музыка целого оркестра, расположенного на небольшой сцене в противоположной от входа. А прямо над ними, почти под самым сводом, завис обособленный широкий балкон, прикрытый полупрозрачный занавесом, сквозь который пробивался мягкий теплый свет. Сложно было разглядеть, если там кто-то, но силуэты то и дело тенью мелькали на светлых драпировках.

На каждом ярусе были обозначения в виде стягов, штандартов и вымпелов, по которым сразу становилось ясно, кому они выделены. Уже привыкнув к неизменной любви имперцев все делить на цвета и категории, не составило труда разобраться, что верхний ярус аркады занимали, судя по увешанным медалями мундирами, верхушка гвардии — легаты, префекты, маршалы и полковники. С ними же рядом находились вальяжно переговаривающиеся сановники и сенаторы. Четвертый ярус был выделен для патрициев и знатных граждан Империи, знаменитых деятелей культуры и науки. На платформах второго красовались знамена Малых Домов, а на расходящихся от них отдельными балконами третьи ярусах расположились представители Великих Домов.

— Нам, судя по всему, туда, — я указала в дальний от входа левый угол, где на штандарте красовалось сине-золотое полотно с гербом Кустодес.

Подле мы заметили и знакомые лица — Луизу и Бьянку в сопровождении фрейлин под стягом с серебряной чайкой, держащиеся отчужденно супружеские пары Ле Рой, Ривьера, Монрес и Фальконе, старательно и намеренно избегая общества друг друга, отчего выглядели лишь подозрительнее. Стояли они аккурат у своих знамен с грифоном, цаплей, соловьем и соколом, погруженные в беседу и вежливо поздоровались, но почти сразу вернулись к своим делам, делая вид, что никакого приема неделю назад не было. Зато теперь я была в центре внимания других лиц, куда более приятных.

Стоило нам только отойти от «птичника» к нам подошел молодой парень.

— Я так рад видеть вас, сеньоры, — сердечно поприветствовал он и поклонился нам. — Сеньор, — теперь поклон предназначался Яну.

— Взаимно, Альберто, — засиял Хан, без труда распознав своего ученика.

— Как же вы узнали меня, мастер Хан? — Альберто Каррон стянул свою маску, озаряя нас знакомой теплой улыбкой.

— По походке, — усмехнулся Ян, поправив аксельбант. — Ты так и не избавился от этой дурной привычки наступать на носки.

Из-за спины показалась молоденькая девушка. Лицо той было открыто, но голову украшала изящная шляпка, украшенная композицией из перьев и живых цветов.

— Моя будущая супруга Патрисия из Дома Ле Рой, — представил нас молодой командир гарнизона. — Младшая из дочерей графа Франциска.

— Валентин упоминал о вашей помолвке, — я тепло улыбнулась девушке, которая лишь застенчиво улыбнулась. — Когда планируется свадьба?

— Следующей весенней порой, — глаза молодого дуэлянта горели страстью, стоило ему только взглянуть на девушку. — Когда Патрисии как раз исполнится двадцать.

— Для меня знакомство с дочерью Его Высочества герцога — большая честь, — лишь выдавила она едва слышно.

Взгляд будущей сеньоры Каррон скользнул по Каталине, надменный, с каплей презрения. Видимо, от нее не укрылись сплетни об интрижке между ее мужем и фрейлиной, пока та еще жила в Каса-де-Вентос. Альберто, который заметил опасное внимание к своей бывшей любовнице, ободряюще приобнял неввесту за плечи и потянул к себе.

— Ты уже виделся с Леонардом? — спросил Ян, стараясь быстрее перевести разговор в другое русло.

Альберто кивнул, делая глоток из поднесенного ему слугой бокала.

— Да, но беседа вышла не очень содержательная, — только что полный счастья и радости взгляд померк. — Парень так сильно изменился, да и, мне кажется, он меня уже и сам плохо помнит.

— Лео уже здесь? — встрепенулась я.

— Да, где-то на первом этаже, среди других Золотых Гвардейцев. К ним и подходить то страшно. Еще бы — там некоторые из них живые легенды…

— Я слышала, что он пришел с какой-то дамой, — с робким любопытством сказала Патрисия. — Правда, шептались, что она из куртизанок, но мне что-то в такое слабо верится.

— Правда? — Каталина хихикнула, правда чуть более наигранно, чем обычно.

Пока Хан и Каррон начали обсуждать дела Каса-де-Вентос, вспоминать былые деньги и делиться последними новостями, я внимательно оглядывала нижний этаж. И действительно — вскоре я нашла скопление гвардейцев в золотых мундирах и дам в элегантных пестрых платьях, в стороне от танцующих. Среди них был и Лео, его я узнала сразу — он, оперевшись плечом о колонну, раскованно общался с сослуживцами, что-то весело обсуждая. А вот какая из дам, что с ним беседовала, была «той самой» — сказать было невозможно. Казалось, брат всецело поглощен и прельщен женским вниманием, без зазрений флиртуя и шутя.

Может, если у него сегодня такое хорошее расположение духа, и выполнить просьбу Луизы будет проще. Но Каррон был прав — подходить к брату в окружении столь высокопоставленных лиц было не только страшно, но и банально неловко.

Начало вечера было крайне нудным. Нужно было поприветствовать всех веасийских гостей, каждому уделить свое внимание, которое они так жаждали, справиться о здоровье родных и успехах в этом году. Одни и те же вопросы с одними и теми же ответами. Раз за разом. Каталина, как обычно, поступила хитрее — стоило первому встречному предложить ей танец, девушка тут же согласилась, без толики угрызений совести сбежав от скучных однотипных бесед. «Кто бы меня от этого спас», — кисло думала я про себя, продолжая держать на лице любезную улыбку.

И моя мольба была вскоре услышана.

— О, а вот и ты! — заслышала я знакомый голос, когда беседовало со старым виконтом Гарсия и его сыном, и я, едва сдерживая облегчение, выдохнула.

— Прошу прощения, господа, — я вежливо поклонилась и поторопилась покинуть