следовало увеличить с 2,42 до 2,7 метра; что оконные рамы должны быть улучшенного качества; что жилые дома должны быть одинаковой высоты[1110]. Лойхт заявил, что многоэтажки будут оснащаться центральным отоплением, а будущим жильцам предстоит «сказать свое слово» в строительстве: архитекторы не должны в одиночку решать, сколько пространства получат люди[1111].

В том же 1952-м туда приезжал и премьер-министр Отто Гротеволь. Он осмотрел несколько только что сданных квартир и пришел к выводу, что «рабочие не получили надлежащих советов, как меблировать и оборудовать свои новые жилища»[1112]. Сразу же была организована экспозиция «образцовых квартир», на которой людей учили тому, как обустроить выделенное государством жилье. Вся мебель, представленная на выставке, была «фабричного производства» и, соответственно, считалась более передовой, нежели примитивная мебель, используемая нынешними рабочими в их прежние, крестьянские времена. Конечно, на представленные экспонаты могли рассчитывать только те, кто удостаивался проживания в этих социалистических домах. Поскольку 80 процентов вводимых в строй жилых площадей принадлежало сталелитейному комбинату, квартиры незамедлительно были включены в число стимулов, которыми поощрялись победители «социалистического соревнования» и ударники, готовые выполнять нормы еще быстрее[1113].

В качественном обновлении нуждались и учреждения торговли. В Новой Гуте огромное внимание уделили дизайну тех магазинов, которые располагались вдоль центрального бульвара. Один из них, ныне входящий в сеть Cepelia, и сегодня сохраняет декор 1950-х годов, включая гигантские потолочные светильники, напоминающие ренессансные канделябры, сконструированные человеком, который никогда их не видел. Магазины надлежало наполнить товарами, и в некоторых случаях это даже удавалось сделать. В Сталинвароше многие рабочие, вышедшие из крестьянских семей и имеющие родственников в деревне, включая Коллар, даже посылали продукты своим семьям[1114]. Новая Гута тоже имела репутацию такого места, где товарное снабжение было лучше, чем в близлежащем Кракове.

Удовлетворение материальных запросов жителей Сталинштадта на первых порах шло труднее, так как в Восточной Германии товарный голод был проблемой общенационального масштаба. В августе 1952 года министр торговли ГДР написал гневное письмо одному из руководителей города: «Во время моего визита на сталелитейный комбинат в субботу, 16 августа, многие рабочие и члены партийной организации говорили мне, что снабжение рабочих семей овощами, фруктами и другими товарами не выдерживает никакой критики. Мне посоветовали побеседовать на эту тему с домохозяйками, приготовившись к серьезным упрекам с их стороны. Торговая улица в новом районе, которую обещали открыть к 1 мая, до сих пор не достроена — якобы из-за разногласий по поводу внутренней отделки магазинов»[1115]. Получив это послание, городские власти срочно организовали специальные «торговые ярмарки», выделив для них среди прочего 740 велосипедов, 5000 ведер, 2400 пар обуви и 10 000 метров ткани для постельного белья.

Наконец, последним по очередности, но не по значимости необходимо упомянуть пункт о том, что в «социалистическом городе», как предполагалось, рабочие будут не только питаться и спать, но и развлекаться так, как в прошлом проводила досуг только буржуазия. Посетивший Сталинварош в 1952 году Золтан Вас — тот самый коммунист, который, прилетев в 1944 году к венгерским партизанам, разбил очки, — на встрече с молодыми инженерами поинтересовался у них, что они делают после работы. Услышав в ответ, что «здесь делать нечего, поэтому обычно после работы мы отправляемся спать», он велел городским властям построить ресторан. Они подчинились[1116]. Во время той же поездки этот партийный идеолог спросил у главы планового отдела, можно ли в городе взять такси. «Но у нас даже дорог нет», — ответили ему[1117]. Юхновича тоже как-то озадачили неожиданным звонком с указанием построить театр[1118]. Он подчинился: Народный театр в Новой Гуте был открыт в 1955 году. В Сталинштадте театр, названный в честь Фридриха Вольфа, отца Маркуса Вольфа, сдали в том же году. Внешне напоминающее греческий храм здание не было подключено к городской системе теплоснабжения и долгое время отапливалось с помощью старого паровозного котла. Но, несмотря на трудности, проекты продолжали реализовываться, один за другим. В Сталинвароше, например, желание повысить культурный уровень городских обитателей вылилось в строительство в 1954 году нового отеля Arany Csillag («Золотая звезда»). В одной из газет его здание было названо «самым красивым в городе», а ресторан отеля получил статус лучшего городского ресторана. Официантов и поваров пригласили из Будапешта; на открытии глава города торжественно объявил, что в этом заведении общественного питания простые люди будут обслуживаться прежде начальства[1119].

Помимо развлечений для рабочих социалистические города призваны были гарантировать культурный досуг и для остальных граждан. В начале 1950-х годов художники, писатели и режиссеры посещали «города будущего», желая «учиться у рабочих». Советский композитор Дмитрий Шостакович приезжал в Сталинштадт в 1952 году. Режиссер Карл Гасс здесь же через год снимал хвалебный документальный фильм. Хотя работать ему приходилось на примитивном оборудовании, Гасс отобразил строительство доменной печи в мельчайших подробностях[1120]. В свою очередь немецкий писатель Карл Мундшток опубликовал книгу, в основе которой был его личный опыт проживания в городе. Роман «Белые ночи» («Helle Nachte») включает и лиричное описание строительной площадки: «Бревна, строительные леса, завершенные бараки, печки, столы, стулья, кровати, кучи щебенки — вокруг не было пустого места… Но вскоре из первозданного хаоса начали проступать ряды бытовок, магазины, склады, образующие какую-то рациональную систему. Потом бульдозеры проложили канал, на долгие десять лет превратившийся в реку, очищавшую город от грязи. А уж затем запели пилы и началось строительство дороги к сердцу комбината — дороги дружбы»[1121].

Польский писатель Тадеуш Конвицкий в 1949–1950 годах работал в Новой Гуте, позже использовав собранный там материал для романа «На стройплощадке» («Przy Budowie») — возможно, самого слабого своего произведения. В центре сюжета рабочая бригада, которая стремится закончить работы в поставленные сроки, несмотря на противодействие классовых врагов и своих недостаточно сознательных товарищей. Естественно, в конце им удалось преодолеть все трудности и выполнить план[1122].

Но писатели и художники черпали на новых строительных площадках не только опыт работы. В некоторых случаях они искали здесь возможность измениться самим, как менялись рабочие под воздействием новой среды. В 1952 году художник Оскар Нерлингер приехал в Сталинштадт, надеясь избавиться от присущих ему пережитков буржуазного формализма. В довоенные годы он был активным авангардистом, а после войны его назначили директором западноберлинской Школы изящных искусств. Его тесные связи с единомышленниками-коммунистами на востоке, резкое неприятие «капитализма» и поддержка разворачиваемой Восточной Германией «борьбы за мир» вскоре стали причиной появления у него множества врагов. Участие в нескольких художественных выставках, проводимых в ГДР, принесло Нерлингеру репутацию «красного профессора», из-за которой он вместе с некоторыми другими людьми лишился работы