— Госпожа Айюна по всей арене раскидала сгустки своей энергии ещё в самом начале боя, — усмехнулась Ная, — она её просто передвинула и использовала в тот момент, когда Мать Яр решила, что поймала её в ловушку и не ожидала прямой атаки.

— Вот это контроль! — восхитился Эмиэль. — Сколько сгустков ты насчитала?

— Семь, плюс непосредственные атаки, — ответила предводительница, — лично я бы больше двух не удержала при всем желании!

— Ты же создаёшь по десять животных? — не понял Иран.

— У них одна основа, — возразила Ная, — мои десять животных, это, считай, один сгусток. Однотипная магия, которая двигается одновременно, но в разных направлениях — это совсем другой навык.

— То есть она могла бы создать семьдесят таких? — открыл рот Шиин.

— То есть она могла бы использовать семь разных атак одновременно, — поправила его Ная.

— И, зная это, ты с ней когда-то собиралась сражаться?! — воскликнул Аэн.

— Я тогда не знала, — пожала плечами предводительница, — хотя мои намерения это всё равно бы не изменило.

— Сумасшедшая, — вынесла очевидный вердикт Яра.

Пока они говорили, арену уже подготовили к сражению первой тройки: Матерей Фаоэн, Яр и Маэль. Договариваться о последовательности поединков женщины не стали. Прозвучавший удар в гонг дал сигнал к началу атак и все трое одновременно призвали свою магию: Мать Яр снова ушла в защиту, Мать Маэль же бросилась вперёд намереваясь сперва вывести из боя раненую Мать Фаоэн. Первый удар та каким-то чудом ещё отбила, но второй, прогремевший у неё над ухом мощным взрывом, окончательно лишил её возможности сражаться.

Пока целители забирали Мать Фаоэн с арены, Мать Маэль на секунду исчезла и появилась внутри барьера Матери Яр. Однако осуществить задуманную внезапную атаку ей не удалось. Женщина оказалась готова и чуть не полоснула по лицу госпожи Чамизы ножом, едва та оказалась в зоне досягаемости. Противостояние между Матерью Яр, способной создавать десятки всевозможных барьеров, защит и атакующих заграждений и Матерью Маэль, способной обходить практически любые барьеры, защиты и атаки затянулось на пятнадцать минут.

— Думаю, нам стоит перейти на холодное оружие, — наконец, предложила Мать Яр.

— Поддерживаю, — согласилась Мать Маэль.

Магия исчезла, и вместо неё зазвенела сталь. Яростный поединок стоил женщинам трех сломанных кинжалов, изрезанных доспехов и одной треснувшей от сильного удара рукояти. В конце концов, Матери одновременно поймали клинки друг другу руками, защищая лица, и замерли. Из ладоней обеих капала кровь. Воцарилась полная тишина. Казалось бы, это была ничья, но на Боях за места Домов это было недопустимо. Внезапно госпожа Чамиза резко толкнула свой меч вперёд, и его острие коснулось носа Матери Яр, оставив на ней вторую царапину.

— Победил Дом Маэль, — объявила жрица.

— Да! — чуть ли не подпрыгнула на своём месте Яра, радуясь за свой Дом. — Мы удержали наше четвёртое место!

— Мои поздравления! — искренне улыбнулась Ная.

— А у нас уже как минимум третье! — с гордостью заметил Кьяр. — Госпожа Сайтара добилась чего хотела!

— Подожди, она ещё за второе не сразилась! — довольно усмехнулась Ная.

На трибунах звенели монеты, слышались радостные и разочарованные выкрики. Большая часть ставок уже были выплачены, оставалось только одно последнее сражение, которое должно было определить порядок первых трех Домов на следующие пятнадцать лет.

Арена была готова, Матери Лияр, Ран и Ар'тремон вышли на середину.

— Предлагаю Матери Ран сражаться с победительницей, — заговорила госпожа Сайтара. Она справедливо полагала, что если бы они начали сражаться все втроём, то её шансы попасть на второе место свелись бы к нулю, потому что два первых Дома с большой долей вероятности сперва бы объединились против неё, чтобы убрать потенциально самое слабое звено, а уже потом бы начали поединок между собой. Именно поэтому с её точки зрения сразу предложить Матери Ар'тремон бой за второе место, было единственной возможностью на него претендовать, или даже на место ещё выше.

— Поддерживаю, — согласилась госпожа Айюна.

— Не возражаю, — одобрила госпожа Канара, уходя с поля боя.

Прозвучал удар в гонг, и над ареной с невероятным грохотом наконец-то взмахнул огромными крыльями костяной дракон. Барьеры затрещали, искря магией, с трибун послышались шокированные возгласы. Такого монстра в Таэмране не видел ещё никто.

— Чтоб мне в бездну провалиться, — поражённо выдохнула Мать Ар'тремон, — где ты его только достала..?

— Длинная история, — довольно усмехнулась госпожа Сайтара: реакция зрителей и соперницы ей явно понравилась, — на досуге расскажу за чашечкой чая.

Монстр ринулся вниз. Госпожа Айюна выставила барьер, однако тварь прошла сквозь огонь будто его и не было. Но, тем не менее, женщина успела отскочить — когти дракона врезались в землю. В этот же момент все его кости запылали, правда, и от этого тоже не было ровным счётом никакого толку. Монстр был воскрешён всеми четырьмя стихиями — практически никакая магия на него не действовала. Чтобы это осознать, у Матери Ар'тремон ушло ещё несколько минут, которые она беспрестанно уворачивалась от атак, и невероятное количество потраченной впустую энергии. В конце концов, ей пришлось сменить тактику и, понимая, что бить кости сталью было бы так же бесполезно, она бросилась непосредственно на саму Мать Лияр.

Двигаясь с невероятной скоростью, госпожа Айюна пустила в ход всё имеющееся у неё холодное оружие. Но через три минуты метательные ножи оказались сбиты, несколько десятков длинных игл лежали вокруг сражающихся, оба меча и кинжалы были сломаны, кастеты рассыпались на осколки, суручин* висел на лапе дракона, кистень** был раздавлен мощными челюстями — оружия у Матери Ар'тремон не осталось.

* Суручин — цепь длиной от 2 до 3 метров в длину, на одном конце которой груз, а на другом — металлический штырь.

** Кистень — оружие в виде короткой палки (до 35 см), на одном конце которой подвешен на ремне или цепи (25–50 см) шипастый металлический шар.

Дракон с грохотом метнулся вперёд и ударил женщину лапой, отбросив её к краю арены, и в следующий момент прижал её к земле. Скорость, сила атак, неуязвимость — монстр выигрывал абсолютно во всем. Огромные челюсти с острыми, как лезвия, зубами уже почти сомкнулись на