– Ну, вот видишь! – Красавчик опять захохотал-закаркал вороньим горлом. – Я ж говорю: познакомились, делом заняться пора.

– Правильно! – Посланник руку приподнял. – Пора! Анатас, бледнея, насторожённо затих, но тут же расслабился, закинул ногу на ногу в вольтеровском кресле.

– Не перекрестишься! Нет! – ухмыльнулся. – Потому что гром ещё не грянул. И потому что я тебе нужен даже больше, нежели ты мне. Что разинул рот? Я тебе нужен. Нужен. И тебе и другим таким же чистоплюям. А то как же вы будете совершать добродетель? С какими ветряными мельницами вы бороться будете, если меня похерить?

– Всё это демагогия. Фигура речи.

– Возможно. А возможно и невозможное. Тебе родитель твой не говорил о грехах своей далёкой молодости? Не говорил, что мы с тобой родные? Нет? А мамка мне однажды проболталась, как она с кузнецом повенчалась. Вот почему он работал на нас, куриные лапы ковал для избушки, топоры для палачей.

Брови Златоуста поползли на лоб, а усы задрожали. Насчёт родства – это, конечно, провокация, шантаж, а вот насчёт того, что батя якшался с нечистою силой – сыну давно было известно, своими глазами видел железные лапы, откованные для избушки. Воррагам уловил смятение в душе Златоуста и, говоря что-то ласковое, протянул казённую бумагу с печатями, похожими на оттиски козлиного копыта.

Покосившись на бумагу, Златоуст покачал головой.

– Я ничего подписывать не буду.

– Ну, ну, братишка, не горячись, – посоветовал Анатас. – Подумай хорошенько. Могу по секрету сказать: мы открыли «Издательский дом». И теперь нам нужен свой хороший автор. Ты будешь – Король Мистимир. У тебя будет свита! У тебя будет свой изумительный мистический мир. Мы тебя так раскрутим, так прославим – классики померкнут.

– Ты напрасно тратишь красноречие.

В дверь постучали. Вошёл человек в белом халате, стал что-то говорить на ухо Воррагаму.

– Громче! – вдруг потребовал Анатас. – От братухи у меня секретов нет!

Ассистент – или кто это был? – сначала растерялся, а потом, кажется, понял, в чём дело.

– Анализы профессора готовы и получилась вот такая картинка с этим нашим господином, – заговорил ассистент, бесцеремонно тыкая пальцем в сторону Златоуста. – В крови у него не нашлось ни капли железожлобина. Понимаете, шеф? Вот почему он такой несговорчивый. Ему нужно срочно кровь поменять. Хотя бы процентов на семьдесят. А сейчас, простите, шеф, вы только время тратите.

Тросточка пропеллером стала вращаться в руке Анатаса. Поправляя тёмные фигурные очки, напоминающие вороньи крылья в золотой оправе, он сказал, что надо все бумаги профессора привести в порядок. И Посланник догадался: они химичат за спиной профессора.

– Всё должно быть по-тихому, всё должно быть по-чистому. – Воррагам пристукнул тросточкой об пол. – Иди. А мы пока посмотрим весёлое кино. Включи, дружок.

Ассистент, подобострастно поклонившись, ретировался, и в ту же секунду тёмная широкая штора, похожая на похоронный саван, неожиданно затрепыхалась на стене, отъехала в сторону – и перед глазами Златоуста оказался огромный стеклянный аквариум, наполненный «рыбами», которые медленно ходили и ползали так, как ходят и ползают или во сне или в замедленном кино. Бледные, потные, измождённые, исступленные люди, уже почти лишённые рассудка, вели себя так непосредственно, как ведёт себя стадо животных в загоне или стадо обезьян в питомнике. Это было ужасное зрелище, наполненное сценами животной любви, сценами насилия и зверской драки. Из динамиков над головой слышалась дикая речь, душераздирающие крики и хохот, вызывающий озноб.

Это кино продолжалось недолго, но Златоусту показалось – длиннее вечности. Он зажмурился. Отвернулся. Тёмная шторка на стене закрылась, и в тишине кабинета снова стали слышны переплески пламени в камине – Воррагам подвинул два-три полена.

– Хорошая компашка, да? – Брезгливо морщась, он вытер лапы о чёрную какую-то утирку. – Может быть, ты хочешь к ним присоседиться? Нет такого желания? Вижу по глазам, что нет. Значит, надо подписывать. Вместо того, чтобы сидеть в этом аквариуме, ты можешь сидеть на берегу Итальянской или Французской Ривьеры. Пить винцо, облизывать шоколадных девушек.

– Оно бы неплохо, – неожиданно подхватил Посланник, криво ухмыляясь разбитыми губами.

– Так в чём же дело? Иди, подписывай.

Златоуст наклонился над грушеобразными гирями, хотел поднять, но тут же болезненно скривился.

– Грыжу заработать можно, – проворчал. – Ты не знаешь, почему я с гирями, как часы с кукушкой?

– Санитары, дундуки, перестарались. – Воррагам положил на стол бумагу, ручку. – Подпишем контракт и свободен. Два-три дня можешь отдохнуть в королевском замке на морском берегу. Вот возьми, почитай. Лучше этого контракта никто тебе не сможет предложить. – Воррагам снял очки и заставил Посланника вздрогнуть: правый глаз Воррагама был заткнут какой-то белой пробкой, а в левом, как будто стеклянном, кривлялся-вихлялся зеленоватый змеёныш.

– Интересно ты смотришь на мир, – удивился Посланник, – сквозь призму доллара.

– Есть и другая призма, – намекнул Анатас, протирая очки. – Ну, давай, а то профэссор скоро появится. Он в последнее время отбился от рук.

– Тебе хорошо, ты в очках, – оттягивая время, заговорил Златоуст. – А мои очки разбили. Я ни строчки не вижу в контракте. Что там?

– Для тебя это семечки. Можешь работать в самых разных новых русских жанрах: детективы, триллеры, боевики и прочее.

– Я в этом деле не силён. Честно говорю. – Посланник пальцем показал на потолок. – Мы там не проходили. Я всё больше по части лирики.

– Ты слишком долго витал в облаках, – сказал Воррагам тоном сочувствия. – Теперь у нас не лирики в цене. И даже не физики. – Он ударил тросточкой об пол и засмеялся-закаркал. – Шизики. Вот кто востребован. Ши-зи-ки.

– У вас их тут полно! – Златоуст глазами кивнул на штору. – Может, лучше с ними заключить контракт?

– Я ценю твой юмор, но дело очень серьёзное. С твоим талантом, брат, мы можем горы своротить! – Воррагам подошёл к другой какой-то тёмной шторке на стене. – Иди-ка, посмотри модель Вселенной.

Подхватив тяжеленные гири, Златоуст поближе подошёл и через несколько секунд руки его разжались от изумления – гири с грохотом упали на пол.

– Не ожидал, – почесав затылок, он присвистнул. – Над этой моделью точно сам Бог потрудился.

– Что? – Воррагам самодовольно улыбался. – Похоже?

– Один к одному! – Посланник наклонился. – Вот созвездие Лиры, откуда я припожаловал. А вот тут, за этой звёздной туманностью, небесная канцелярия. Интересная модель. Просто гениальная.

– Не мудрено! – Воррагам возгордился. – Эту штуку делал гений. Кто именно? О, нет, пардон. Имена клиентов мы не разглашаем.

– Я и не горю желанием узнать. – Выпускник небесной академии задумался. – Скорей всего, что автор этой модели – крупнейший механик и одновременно геофизик, который в отношении к космологии применил общую теорию относительности Эйнштейна, и это помогло ему создать теорию нестандартной Вселенной. Я вижу, как тонко и точно в этой модели использованы знания и самого Эйнштейна, и знания Фридмана. Более того, могу сказать, что эта модель Вселенной построена человеком, который частично опирался на взгляды немецкого философа пятнадцатого века Николая Кузанского.