чужими руками, не почувствуешь удовлетворения. Более того, весь мир узнает о том, что он рогоносец. Нет, великого магистра лучше в это не втягивать.

Антонио Бука уже много лет ни с кем не сражался. В последний раз он дрался на ножах, дело было на Сицилии, когда на его карету напали разбойники. Тогда они с кучером взяли верх в кровавой схватке, убив двух мерзавцев и запугав еще двоих так, что они в страхе бежали. С тех пор годы смягчили его нрав, однако он по-прежнему оставался сильным и крепким мужчиной, способным на многое. И он знал человека, который мог ему помочь, – одного дикого грека, раньше служившего наемным солдатом на венецианской военной галере. Сейчас он работал в Мдине на конюшне барона Ла Рекона.

Бука отправил за ним слугу.

Щеки Марии полыхали жаром смущения. Она была огорчена тем, что Якобус узнал о Сальваго, однако его реакция казалась ей единственной логичной. Он сделал то, что должен был сделать ее отец годы назад. Она жалела лишь, что покушение не удалось. Теперь, помимо беспокойства за здоровье Якобуса, она ощущала досаду из-за того, что он промахнулся и только вскрыл старые раны, и с этим ничего не поделать.

До того как Якобус предпринял покушение, она не знала, как быть с Сальваго. Она не хотела, чтобы он чувствовал себя безнаказанным, чтобы думал, будто она забыла или простила его. Она никогда не стала бы убегать от него, но не была уверена, что смогла бы дать ему отпор. Для того чтобы принять решение, ей требовалось время. А теперь Якобус вырвал инициативу у нее из рук. Да и вообще, глупо думать, что ситуация когда-либо была в ее руках.

Она поговорила с Еленой, Фенсу и Элли, пытаясь решить, как ей поступить. Если Сальваго узнает, что произошло, – а почему бы ему об этом не узнать? – все жители пещеры догадывались, какой ужас их ждет. Жаркий вихрь его гнева годами раньше, когда он еще был капелланом, покажется легким бризом по сравнению с разрушительным тайфуном, на который способен викарий. Никто из них даже представить себе не мог, какой властью он обладал.

Им никак не удавалось прийти к согласию. Елена боялась за Моисея и хотела бежать. Фенсу был категорически против. Он считал, что укрыться от Сальваго можно только на Сицилии или еще дальше, а подобное путешествие им не осилить. Мария молчала, боясь, что любые ее слова окажутся неверными или обидят других.

В конце концов было решено остаться в Мекор-Хаким. Теперь их безопасность во многом зависела от рыцаря де Вриса – узнает ли он правду и как поступит с ней.

Де Врис.

Мария не находила объяснения и не доверяла чувству, которое у нее возникало в присутствии этого человека. Он был для нее чужаком, рыцарем французского ланга, члены которого славились своей надменностью и высокомерием. Возможно, он не так плох, как остальные, но все-таки он рыцарь. Она ненавидела их бóльшую часть своей жизни, с тех пор как они бросили Нико на произвол судьбы. Они всегда действовали в собственных интересах, не заботясь о других. Более того, они ненавидели Мальту и строили здесь укрепления лишь потому, что боялись нападения турок, а вовсе не для того, чтобы защитить мальтийцев, которых открыто презирали.

Несмотря на все это, ее так и тянуло на улицу, где располагался лазарет. Ей нравилось сидеть там с книжкой и ждать. Вопрос заключался в том, ждала она новостей о Якобусе или мужчину, который ей эти новости сообщал. Всякий раз, когда у ворот лазарета возникало движение, она вскидывала взгляд, не поднимая головы, в надежде увидеть его черную монастырскую каппу с вышитым крестом.

Марию никогда раньше не заботило, как она выглядит. Проводя рукой по волосам, она редко смотрелась в зеркало Елены. Почему-то такие вещи не казались ей важными. Но нынешним утром она не только взглянула на себя в зеркало, но и одолжила у Елены расческу. А потом долго и тщательно выбирала наряд. Впервые в жизни пожалела, что у нее нет туфель. Интересно, во Франции все женщины ходят в обуви или только богачки? Несмотря на свой обет бедности, Кристиан де Врис определенно происходил из состоятельной благородной семьи, как и все рыцари. Возможно, до Мальты он никогда не встречал босоногих женщин.

Она с досадой отогнала от себя такие мысли. Якобус лежал при смерти, все ради нее. Как могла она думать о туфлях?

К тому же она даже не знала этого Кристиана де Вриса. Почему он вдруг возымел над ней такую власть? Она никогда ни в чем не сомневалась, а теперь все ее принципы неожиданно куда-то испарились. Она видела его всего пять раз, и с каждым разом становилось только хуже.

Вот он приближается. Мария сделала вид, что с головой погружена в книгу, хотя на самом деле не могла прочесть ни слова, а потом, когда он оказался перед ней, изобразила удивление. Она видела, как он просиял, едва заметив ее. Мария остро ощущала его присутствие, как и свое присутствие рядом с ним. Ей пришлось напрячь все силы, чтобы следить за его словами.

Он поведал ей о состоянии пациента, которое оставалось неопределенным. Она поблагодарила его за заботу. А потом какие-то слова о Якобусе заставили ее снова разозлиться на себя. Он упомянул доставку важного для него груза. В частности, должна была прибыть венецианская живица, которую он использовал для перевязок Якобуса.

– Если нам повезет, галера скоро прибудет, – сказал он.

– Не понимаю, почему вашему ордену так нужны галеры, когда все его рыцари уверены в том, что умеют ходить по воде.

Она тут же пожалела о своих словах, а он ответил серьезно и грустно:

– Я тону всякий раз, когда пытаюсь это сделать, особенно если при мне оружие, а вот другие действительно ходят по воде.

За последние несколько дней подобные словесные дуэли случались не раз, особенно когда у нее резко менялось настроение. Должно быть, он находит меня сумасшедшей. Но сейчас Марии понадобилась вся ее сила воли, чтобы не улыбнуться. Она злилась на себя за то, что ему удавалось раз за разом пробивать ее враждебность.

Каллус зашел к Кристиану поинтересоваться здоровьем пациента, и Кристиан, как обычно, воспользовался случаем расспросить его о Марии Борг.

– Я встречал ее несколько лет назад, когда лечил ее мать. Мария была еще совсем девчонкой. Она знала, что я ищу сокровища. Кто только надо мной не смеялся из-за этого! Все дети обсуждали мою странность, и Мария тоже. Я рассказывал ей разные истории. Она просила взять ее с собой, хотела помочь, но отец строго-настрого запретил ей. Ее мать умерла, а отец жив. Он строитель. Дочь работает на него, или, скорее, он на нее. Это долгая история. Мне кажется, время от времени орден тоже пользуется его услугами. За прошедшие годы я не раз встречал ее. У меня на глазах она выросла и превратилась в удивительную девушку. У тебя ведь к ней совсем не медицинский интерес? – Каллус подмигнул ему, но Кристиан проигнорировал последнюю реплику.

Он расспросил инженера ордена о строителе Борге. Час спустя Кристиан стоял, стараясь не выделяться из толпы, на многолюдной улице и наблюдал за ней. Он видел эту стройку только издалека, никогда на обращал на нее внимания и уж точно никогда не замечал здесь ее. Это был один из многочисленных вечных проектов великого магистра, пытающегося укрепить остров, который во многих местах был еще настолько уязвимым, что даже обычная банда корсаров могла прорвать оборону. Этот конкретный объект был не очень большим, но работа вовсю кипела. Команда плотников укрепляла часть восточной стены Биргу и достраивала еще один бастион. Рабы из тюрем ордена подвозили на телегах, запряженных мулами, песок из Сенглеа и известняк из карьеров. Каменотесы обрабатывали камни внизу, а остальные рабочие укладывали их сверху на стены.

Сначала Кристиан ее не заметил. Он засмотрелся на работу, восхищенный тем, как с помощью примитивного поворотного крана каждый камень поднимают на нужную высоту. Самое удивительное заключалось в том, что краном управлял раб, ходивший