Вернулся он через полчаса, один, с мокрыми волосами, на немой вопрос Каэмрана кивнул.

– Будут у тебя внучатые племяшки, дядюшка. Девушки – они всегда девушки. Там, где спинку потереть – там и грудь помассировать, а где грудь, там и все остальное. Хорошо покупались! Спину, кстати, дерет ногтями, как и Тейли. Верно, значит, она говорила, что ничего поделать не может, мол, само получается, неосознанно…

– Полчаса тебя не было, – сварливо сообщил Синоптик. – Что с Тетет? Она уже превратилась в Тейлитэ?

– Неа. Она там сейчас прилегла отдохнуть. У них же в народе секс давно позабыт, дело непривычное, море впечатлений…

Вахтер посидел немного, потом вскочил с места и направился обратно в душевую.

– Чваки же! – воскликнул, удаляясь.

– Что с Чваки? – не понял Каэмран.

– Ну Рин Сея мы сделали, теперь надо и Чваки.

Синоптик хотел занудливо поведать Вахтеру некоторые удивительные подробности процесса зачатия близнецов у приматов, что для этого достаточно и одного раза. Однако под строгим взглядом Каэмрана опомнился и заткнулся.

– Не остри, сепрай, – мудро попросил Каэмран. – Возможно, Баа Ци видит Тейли в последний раз. Так что дай ему с ней попрощаться… хорошо попрощаться. Не остри.

Только через час они все собрались перед установкой инициации. Более всего место напоминало кресло командира воздушного судна. Тетет, совершенно розовая, с копной мокрых волос на груди, вся в следах засосов, указала Баа Ци на сидение.

– Разуйся, порань ноги кресеканом и взойди по крови на свой престол.

Пока с тихим матом Вахтер делал надрезы на стопах, Тетет мечтательно улыбалась, глядя на кандидата в боги.

Вахтер прошел к креслу, оставляя за собой кровавые следы, и сел. Спросил, будет ли больно, стоит ли закрывать глаза. Пока он договаривал последний вопрос, Тетет сообщила, что процедура завершена. И первая же подошла к нему, целуя при всех прямо в губы.

Они долго не отрывались друг от друга. Опомнились, лишь когда Синоптик раздраженно сообщил, что у Тейлитэ будет только двое детей и пытаться на виду у всех делать третьего нет смысла.

Тетет его речь не поняла совершенно, Вахтер кинул на Синоптика злобный взгляд через ее плечо.

– А ты не думай, что легко отделался, тараканыч, со мной в Изнанку пойдешь. Дорогу будешь показывать.

– А куда ты денешься от меня? – удивился самой постановке вопроса Синоптик. – Разумеется, это наше общее дело!

– Не вижу никаких перемен в Чави, – сообщил Рики-тоник, вовсю посасывая указательный палец.

– Перемены он ощутит на той стороне, – пояснила Тетет. – Там он станет истинным Баа Ци, Черным Хромцом в звездных доспехах с пылающим кресеканом. Твой кресекан создан для убийства твари с Изнанки, Баа Ци. Ты сам отныне получил предзаданность для ее убийства. Иди же, закрой переход с той стороны. Отныне Изнанка – твой мир. Прощай, Баа Ци.

– Прощай, Баа Ци, – повторили Каэмран и Рики-тоник. Вахтер поднял руку и на нее послушно приземлился Синоптик.

– Ну пошли, что ли. – сказал Синоптик. – Чего тянуть. Или ты надеялся, что я со страха уделаюсь, как твоя любимая обезьянка?

– Я не от страха! – завопил оскорбленный Рики-тоник, выпучив глаза. – Я от восторга!

Тетет обняла Баа Ци и прошептала на ухо.

– Ты все же меня перехитрил, я это уже чувствую. – он отстранился, глядя ей в глаза. Обиды в них не было. Тетет улыбалась. Она добавила: – Это был прекрасный обман. Ступай вперед по зеркальной дороге. В конце нее остановись. Тогда закроются ворота с нашей стороны и откроются с другой. Выйдешь, закроешь лепестки пробоин и дашь им божью силу для срастания. Так ты исчезнешь из нашей Вселенной и обретешь ее Изнанку. У тебя новые свойства и одно из них – маскировка. Чудовище тебя не увидит и не атакует. А далее – я не знаю, что тебе делать. Но ты сам придумаешь. Я верю в тебя.

Баа Ци сделал несколько шагов. Остановился. Повернулся.

– А знаешь, Каэмран. Сделай так, чтобы Тейлитэ забыла обо мне совершенно. К чему ей тосковать все эти годы. Муж, семья, работа. Красота же. А то еще решит и в самом деле отправиться вслед за мной. Аграи куп пеле же.

– Хорошо, – отвечал Каэмран. Он стоял рядом с Тетет, старательно подмечая момент, когда она начнет возвращать тело законной хозяйке.

Тетет же во все глаза смотрела на Баа Ци.

Между ними тяжело опустилась прозрачная стена. Баа Ци почувствовал, как открывается другая – перекрывающая выход на Ту Сторону.

С Изнанки пробоина напоминала цветок с огромными лепестками. Баа Ци аккуратно сложил их внутрь, закрывая дыру. Наложил сверху руки. Вспыхнул яркий синий огонь. Сложенные лепестки мгновенно пропали, словно их и не было.

Густая чернильная тьма окутала бога, вступившего в свои законные владения.

Нигде и никогда – вот где и когда пребывал изорванный последней битвой проклятый и святой город Фепе. Издали казалось, что в его руинах на самом дне бездны идет несмолкаемая гроза без грома, беспрерывно били молнии разных цветов и форм, поднимались высоко вверх столбы света и дрожало от нескончаемых ударов все, что еще не утратило сцепления с реальностью.

И длилось это целую вечность. А потом наступила тишина.

Тварь Изнанки торопливо дожирала труп Урмура, время от времени озираясь вокруг. Три арагмы вместе со своими носителями были уничтожены. Последняя, арагма Тетет, истратила все тнете и теперь больше пряталась и уворачивалась, нежели атаковала и контратаковала.

Будь все как в первый раз, будь здесь тессеракт, арагмам хватило бы тнете загнать существо обратно в Изнанку и закрыть ворота.

У нынешней дыры, что зияла большой черной сферой, ворот не существовало. Потому битва шла на уничтожение. Потому три арагмы были уничтожены вместе со своими носителями, а четвертой оставалось недолго дабы повторить их судьбу.

***

Черная сфера дыры в Изнанку окуталась туманом, заискрилась электрическими разрядами и оттуда шагнул в реальность бог Баа Ци.

В черном плаще и с длинным кнутом, волочащимся за ним по пеплу сожженной плоти улиц Фепе.

– Тетет! – окрикнул он безмолвные руины. Арагма появилась незамедлительно, сняв маскировку. Она сидела в пяти метрах от него, прислонившись спиною к обломку плиты, некогда служившей фундаментом Куполу Сверкающих разумом миров.

Ее левая рука безжизненно висела на куске кожи, перебитая в предплечье. Тнете уже не хватало на залечивание ран.

Она слабо махнула здоровой рукой, привлекая внимание.

– Радость моя! – вскричал Баа Ци, совершенно не опасаясь, что его услышит кто-то посторонний. Тварь Изнанки, к примеру. – Наконец-то мы снова встретились!