государственных организаций денежные вклады под низкие проценты. Утверждалось, что высокопоставленные члены ПАСОК препятствовали проведению серьезных расследований махинаций этого учреждения, причем один из них якобы получил за это вознаграждение наличными, которые ему доставили в коробке из-под одноразовых подгузников. Одновременно с этим разворачивались и другие, независимые скандалы, связанные с оборонными контрактами и мошенничеством с сельскохозяйственными субсидиями Европейского союза.

От Папандреу отвернулись многие из его давних союзников, в том числе левых. Выборы, прошедшие в июне 1989 г., не принесли явной победы никому; не отошедшие ни к одной из двух крупных партий места в парламенте получила коалиция, возглавляемая коммунистами. Лидер просоветской коммунистической партии, ветеран греческой политики Харилаос Флоракис отказался делить власть с замешанной в многочисленных скандалах ПАСОК. Вместо этого он совершил беспрецедентный маневр и вступил в кратковременную коалицию с правоцентристской партией «Новая демократия» с одной-единственной целью – очистить греческую политику и положить конец скандалам. На ноябрь 1989 г. были назначены новые выборы, но и их результаты не дали выхода из тупиковой ситуации; было сформировано правительство переходного периода под руководством восьмидесятипятилетнего Ксенофона Золотаса, бывшего президента центрального банка. Только в апреле 1990 г. выборы наконец дали однозначный результат: на них победила «Новая демократия», которую возглавлял теперь Константинос Мицотакис. Это было жестоким ударом для Папандреу, который все еще считал критянина виновником падения центристского правительства, возглавлявшегося его отцом, в 1965 г.

Среди всех этих необычайных политических пертурбаций случались резкие переходы между сторонами. В ноябре 1989 г. ветеран коммунистической партии Микис Теодоракис продемонстрировал разочарование в левом движении, которое возглавляла ПАСОК, выставив свою кандидатуру от «Новой демократии». Перешел на другую сторону и Трицис. Весной 1989 г. он воздержался в парламентском голосовании по вотуму доверия и был исключен из ПАСОК. Тогда он создал свою собственную небольшую партию, но особенного успеха она не имела. В следующем году он решил стать независимым кандидатом на выборах мэра Афин и обратился за моральной поддержкой к лидерам всех основных партий. Поддержать его согласился только Мицотакис, уже ставший к этому времени премьер-министром. В результате в октябре 1990 г. Трицис баллотировался на должность мэра, а его противником была давняя соратница по социалистическому движению Мелина Меркури.

То обстоятельство, что на исход выборов сильнее повлияли не огромные уличные митинги, а телевизионные ролики, было признаком изменений в политике. Ролики Меркури с ее страстными заявлениями о том, что «за Афины отвечаем мы все …», были более театрализованными; Трицис предпочитал более приземленный стиль, представляя себя кандидатом, «который знает Афины» и заслуживает доверия. Избиратели муниципального округа (в который входил только центр города, без учета Пирея и пригородов) предпочли эффектности скромную прагматику. Трицис победил, набрав 50 % голосов (Меркури получила 46 %), и энергично взялся за дело, совершенно не утратив склонности к неожиданным поворотам. Всего за несколько дней до вступления в должность в феврале 1991 г. он посетил Багдад. Это случилось после поражения Ирака в войне с американской коалицией, и по его словам, город подвергался неприцельным – а не точечным – бомбардировкам. Как и на предыдущей работе, Трицис пользовался популярностью у подчиненных, в том числе мусорщиков, с которыми он выезжал рано поутру на сбор мусора. Но руководителем Афин он оставался всего лишь чуть более года. В апреле 1992 г., когда ему было всего пятьдесят пять лет, он перенес инсульт во время работы в своем кабинете; через несколько дней он умер.

Погребение мэра было одной из самых проникновенных афинских исторических похоронных церемоний. Его смерть, унесшая добросовестного и популярного политика в самом расцвете сил, была настолько внезапной и неожиданной, что вызвала искреннюю скорбь. На похоронах не было ничего похожего на тайное облегчение, какое приносит кончина человека, который, как кажется, слишком зажился на этом свете, будь то в политическом или биологическом смысле. Как всегда, кафедральный собор был набит битком. Там были военные, там были оркестры, там были многочисленные священники. Хотя Трицис был противником православных иерархов и ему даже угрожали отлучением от церкви, отправлением его погребального обряда с чувством руководил епископ с его родного острова Кефалония. Казалось, вокруг гроба собрался, временно забыв о ссорах, весь политический класс неспокойного государства. В качестве ближайшего к покойному человеку выступал премьер-министр Константинос Мицотакис, огромный критянин, сохранивший жизненные силы, несмотря на преклонный возраст. Вблизи гроба можно было увидеть и резкие черты Андреаса Папандреу, уже не отличавшегося к этому времени крепким здоровьем; он был больше похож не на бесшабашного революционера, а на престарелого, сурового балканского отца семейства.

Но запомнившуюся речь от имени ПАСОК произнесла Мелина Меркури. К этому времени и ее здоровье было далеко не блестящим: сказывалось непрерывное курение в течение всей жизни. Однако она все еще не разучилась играть и с выгодой использовала даже собственную слабость, которая почти не позволяла ей закончить фразу, не переводя дыхания:

Дорогой друг Антонис, ПАСОК и ее председатель Андреас Папандреу провожают тебя в последний путь с искренней скорбью. Трудно поверить, что, когда мы продолжим бороться за то, что нас объединяет, и преодолевать то, что порой разделяет нас, с нами больше не будет мэра Афин Антониса Трициса.

Показательно, что она превозносила борьбу Трициса с посредственностью, с догматизмом и пассивностью. Такое заявление было чрезвычайно своевременным. С ним или без него, эпоха политических страстей, которую олицетворяли сам Трицис, Андреас и Меркури, уходила в прошлое. В заключение своей короткой речи она прибегла к образам Шекспира и Фукидида:

Ты уходишь, дорогой Антонис, но наша любовь – и любовь города Афин – пребудет с тобой в твоих последних странствиях. Теперь земля Аттики примет тебя в объятия – и воспримет твою силу, помогающую претворять наши мечты в реальность. Спи, милый принц[207].

Затем, около двух лет спустя, настала очередь Меркури покинуть сцену. К этому времени они с Папандреу вернулись к власти, победив на выборах в октябре 1993 г.: она вновь стала министром культуры, а он – премьер-министром. Оба уже были людьми пожилыми и некрепкими. Мелина могла работать всего по нескольку часов в день. У нее обнаружили рак легких, и в некоторые дни ей приходилось сочетать работу с сеансами химиотерапии. Как она обнаружила, полномочия ее министерства были урезаны, но у нее не было сил бороться за их восстановление. В феврале 1994 г. она объявила, что едет в Нью-Йорк на обследование; после этого храброго признания вид у нее был печальный и встревоженный. На ней была бледно-голубая одежда, и она шутила, что выбрала цвета Греции, потому что они придают ей смелости. Возможно, это был первый случай в ее жизни, когда она показала публике свой испуг.