— И их много, — хитро сощурясь, добавил тавернщик. — И если благородные попытаются смеяться над ними или унижать — их числом сомнут, на пики подымут. А значит и дружина не сможет «менять цезаря» и «быковать». — Его лицо победно засияло. «Как мы тебя, пацан!»

— Ну что, граф, сильно наши мысли пересеклись? — заулыбался и помощник бургомистра.

Я помахал рукой: «так-сяк».

— Где-то вы зашли дальше меня, мужчины. Где-то я дальше вас. Но в целом, считаю, вы справились. Ибо вкурили главную идею — только свободный человек может держать оружие! — сделал я большие глаза. — Олаф, бери чистый пергамент. Сейчас буду диктовать, запишите, обмозгуйте, а потом выдадите мне оптимальное решение.

Староста вытащил из стопки скатанных в трубку свитков чистый. Придвинул чернильницу, взял перо.

— Итак, первое, — снова расслабленно откинулся я и начал диктовать заготовки. — Вооружённые силы графства Пуэбло делятся на четыре части. Не три, а четыре, — кивнул удивлённо воззрившимся мужикам. — Первая — ополчение Лимессии, лимитанеи. Место службы — фронтиры и форты приграничья. Войска оперативного развёртывания. Как комитатенсы, но только ближнего радиуса действия, в пределах Лимессии. Командующий — пропретор Лимессии, в данный момент им назначу виконта Атараиска. Срок службы в пограничных войсках — три года. После выслуги воины становятся ветеранами и имеют право двух голосов при любом голосовании. Семьи лимитанеев полностью освобождаются от прямых налогов, но земли даётся… Сами посчитаете сколько дать на человека. Вот с этой земли, с поправкой на качество, налог не собирается. При желании ветераны могут продолжать службу на фронтире за плату.

Второй тип войск — собственно ополчение. Его назовём сложным словом, но, считаю, обыватели к нему привыкнут. Записывай: «силы самообороны Пуэбло». ССО. Это те, о ком вы говорили — вольные из посёлков-коммун. Продумаете как их организовать и какие платить налоги, и мне кажется, ССО для графства до Кривого Ручья и после надо разделить. Разное налогообложение.

Третий тип войск — легион. Не будем использовать слово «комитатенсы», просто легион. Пока будет состоять из четырёх когорт. Это пехотные формирования будущего, начну их создание не раньше зимы, но заготовку надо сделать сейчас. Войска дальнего радиуса действия. Продумать, чем их сманить, каков срок службы, и сколько вообще можем их прокормить. Главное их отличие от всех известных типов войск — это хорошо оснащённая за счёт графства, бронированная пехота, вооружённая пиками и алебардами, с приданными ротами арбалетчиков, умеющая выстраиваться в строй «баталия». Как — после расскажу, пока так запиши. Продумать: какими льготами заманить в легион. Потому, как лимитанеи будут всё же недалеко от дома, свою провинцию охранять, а легион я должен мочь перебрасывать в любую часть страны. Хоть под Картагену, хоть под Альмерию, да хоть под саму Таррагону.

Лица народовольцев посерели. Поняли куда ветер дует.

— А хватит четырёх-то когорт? И сктолько в них бойцов-то будет? — спросил помощник бургомистра. Я в ответ лишь пожал плечами.

— Вскрытие покажет. Далее, четвёртый тип — дружины. Мои и баронские. Со временем баронов буду ограничивать, баронства упразднять, людей вливать в собственную систему, но не стразу. Революции не совершаются за один день. Тоже продумать, как сеньоры отреагируют, ибо их крестьяне тоже захотят стать вольными.

Орлы закивали.

— Ладно, думайте. Я пока пойду — надо решать что-то с этим затхлым городом. У нас ожидается осада со штурмом, но подготовку и без вас сделаем. Как закончим с Магдаленой, должно быть готовое решение, не филоньте.

— Да как вы подумать-то могли, вашсиятельство…

— Жду! — Я поднялся и направился на встречу с Клавдием. Впереди меня определённо ждало много интересного.

* * *

Туман безумия накрыл и долго не отпускал. Это было холодное, ледяное безумие — я понимал всё, что вокруг происходит. Я отдавал команды людям, направлял, и, как понял позже, после детального анализа (когда целый день трёшь задницу в седле чем ещё заниматься как не анализировать?) — это были грамотные решения. Жестокие, каких я-Рома не мог себе ранее позволить, но до безумия рациональные и эффективные.

Первым примчался Мерида. И почему я не удивлён? Проныра из проныр, если где-то можно что-то урвать и вполне себе официально стибрить — у него прямо нюх. Это не жалоба, нет, наоборот, я им восторгаюсь. Потому, как без его помощи мы бы долго не продержались. Основной удар бунтовщиков, как и предполагал, пришёлся на мой дом, остальные направления — лишь попытка сдержать баронов от помощи мне. Завалы улиц и лес копий, а ещё стрелки на крышах — не каждый военачальник рискнёт быстро, без подготовки и спецсредств преодолевать такие преграды на узких улочках средневекового города-крепости. Но дуракам и безбашенным везёт, и Мерида дуром прошёл сквозь их оборону, как нож сквозь масло, потеряв в итоге всего пятерых, и ещё пятнадцать ранеными. Я встречал такое, когда играл в стрелялки: грамотно, умно берёшь позицию — и тебя выносят. А автомат в зубы и бегом за Родину за Сталина — и бац, ты уже во вражеском окопе, или на блок-посту. Или в его пулемётном гнезде по эту сторону мешков с песком. Умно, по всем правилам атакуя так не получится.

Потом мы дружно разметали атаковавших, кто остался. Помню свой нечеловеческий рык на пол-улицы:

— Пленных не брать!

Не брать пленных. Это «плохая» война. В благородное Средневековье так воевали очень редко. А в местном — вообще раз-два и обчёлся. Ибо цель войны — грабёж. Зачем лить кровь тех, кто потом тебе деньги будет приносить? Или кого на крайняк кого потом ещё раз можно будет ограбить? А вчерашний противник может стать союзником в войне против кого-то третьего завтра, даже хорошо, если с барского плеча ему жизнь сохранишь — сговорчивее будет. У нас такой бардачина начался с возникновением религиозных войн, и тут, к слову, только во время подавления восстания никейских еретиков решались на настолько крайние меры. Потому, как последний аргумент — пленного можно тупо продать, тут есть рабство. Да хоть тем же оркам через Таррагону. Или в другие королевства — в ойкумене около двух десятков королевств не считая Заморья. Но приказ есть приказ — и раненых добивали. Как и бросавших оружие. И враг дрогнул, побежал — никто не ждал такой жестокости.

Дальше шли как по Арбату, спокойно, без напрягов тесня ёжащихся, пытающихся драпать бунтовщиков. И рады были бы те бежать, но тогда откроют спину, а нам только это и надо. Хорошие командиры в городском ополчении, на самом деле этих лавочников чему-то научили. Наверное близость орков филонить не даёт. И боковые улочки не спасение, идущие следом отряды всё прочёсывали и добивали всех в боковых улочках, у кого находили оружие. И у кого не находили — тоже добивали, нефиг во время уличных боёв по городу шляться. А если кто в домах прятался — дома штурмовались, и тогда доставалось всем, кто внутри, невзирая на пол и возраст. Детей, конечно, старались щадить, но мужиков, и особенно в броне любого вида любой стоимости — в распыл.

А главную проблему, арбалетчиков на крышах, решали с помощью меня. Я рассвирепел, обезумел, и магия моя усилилась раз в десять. Ибо я жёг напалмом проблемные крыши целиком, волной, и очень даже точечно, почти не целясь. А после туда, естественно, через дома, пробирались наши воины, и всех там кончали. На время брали крыши под контроль — пока дальше по улице не продвинемся. Если в домах не оказывали сопротивление, не трогали нас — и мы не трогали никого. Приказал это строго, и поджог тех, кто пытался на ходу мародёрствовать. Не сильно, их кореша быстро коллег потушили, но знаково. Однако в домах тех, где укрывали бегущих вооружённых бунтовщиков — там даже боюсь представить, что творилось.