— Азраил, снорк ты гонорейный, отдай «Абакан», — проворчал я вполголоса. На ответ не надеялся, но уверен на сто процентов, что он или его «радужные» дружки прекрасно слышат меня.

— Водяной? Игорь, это ты?

Зов из тумана, прозвучавший так близко, на секунду огорошил меня. Этого я точно не ожидал! Обрадовавшись, я счастливо слишком резко выдохнул. В груди заломило, но да хрен с ним. Главное, что я не один! Мужики живы! Через тепловизор узнали меня и поспешили на помощь!

— Я здесь! — хрипло ответил я, — малёха раненый.

— Игорь! — в белой пушистой массе показалась тёмная нечёткая фигура. Раздались приглушённые, но торопливые шаги. И у меня всё сжалось внутри. Довольная улыбка сползла. Я на радостях не сразу узнал этот голос.

— Блядь, только не это, — шёпотом практически взмолился я. Меня из тумана звал покойный Лесоруб…

Глава 19

Старик вышел из тумана, и я спешно отвернулся, закрыв глаза. Крепко сжал дрогнувшие кулаки. Молчу. И он молчит. Ощущаю чётко на себе его пристальный взгляд. Не хочу это видеть. Не хочу! Какого хуя опять это происходит со мной⁈ Опять психопаты монолитовцы развлекаются⁈ Окей, раз вы так настаиваете!

Я открыл глаза, взглянул сурово на мужика из тумана. Он был теперь не один, стоял в компании еще троих. Вот они, блядь, слева направо! Тимур, Лесоруб, Лист и Прозрачный! Стоят и пялят на меня замутнённые по-мертвецки глаза. Кожа у каждого серая, с синюшными пятнами на щеках и у рта. Ворот курток специально одёрнут вниз, чтоб показать мне длинный уродливый порез на горлах. Кусочки рваной кожи трепыхались при шуршащем вдохе и выдохе на раскрытой ране Тимура. Губы Прозрачного подёргивались, из правого уголка вытекла густая, почти чёрная капля. Все четверо просто смотрели на меня, словно ожидали чего. Ответа какого? Или вопроса? Чего хотят?

— Ну? — спросил я, уныло ухмыльнувшись, — зачем пришли? Хотите мне предъявить претензию, что я вас бросил и не спас? Извините, парни, не смог бы в любом случае. Меня бы с вами за компанию порезали… Ну скажите хоть что-то, чего смотрите?

— Мёртвые не говорят, — сказал шёпотом Лесоруб, зашипев сдуваемым шариком. Голова его покачнулась, свалилась вниз к ногам. Покатилась по пыли ко мне, замерла в полуметре, стукнувшись лбом о выступающий камушек, и уставилась прямо на меня с осуждением. Меня пробила дрожь. Стоило не малых усилий сдержать морду равнодушным кирпичом. Поганое начальство «Монолита» смотрит, уверен, что смотрит! Язык проглочу, но не стану визжать от ужаса, не получите такого удовольствия!

— Ну и на хуй ты тогда заговорил, Колобок? — безразлично проронил я, глядя в ответ на пустые глаза старика. — Вы бы лучше кого из наших сюда привели, или указали, куда мне ползти! Больше б пользы было, честное слово!

Тимур медленно поднял руку, прижал указательный палец к сухим губам. Хрен знает, чего этим хотел донести до меня. Что с ними нельзя разговаривать или мне вообще шуметь нельзя? Уточнить у иллюзии я не успел. Все четыре живых трупа и голова Лесоруба, растворились вместе с рухнувшим к земле туманом, как огромные театральные портьеры. На меня сразу свалилась гамма звуков и запахов: разномастная стрельба, невнятные крики, ароматы строительной пыли и удушливая вонь жжёной резины. На улице ни одной живой души кроме меня. Ни Удава, ни пауков и «дикарей» с «охотниками». Весь движ переместился в «Коопторг». Мелькали с грохотом вспышки стрельбы внутри тёмного здания, из огромного окна на первом этаже валил густой чёрный дым. Кто и что там запалить мог? Всё ли с нашими в порядке? Блядь, всё по одному месту пошло! Зато Азраил, мразь, радуется! Шоу как раз для него!

Громкий взволнованный лай раздался сверху, из уцелевшей части дома. Саян! Очухался, братишка! Как добраться до тебя, или тебе, наоборот, ко мне спуститься? От подъезда осталась беспорядочная груда бетона, рухнувшие стены открыли вид на полупустые квартиры. Но самое странное, что большая часть блоков выстроилась в длинную крутую горку, положив толстенный ржавый болт на законы физики. Если б Азраил хотел убить меня с Апостолом, просто бы завалил обломками дома, а не выстраивал такой дикий аттракцион. Потерявшийся казах оказался неподалёку, с другой стороны от «горки». Он, в отличие от меня, смог подняться и сделал в мою сторону пару неловких пьяных шагов, хромая на левую ногу. Приземление у него, видать, было не менее жёсткое. Подбородок в серой пыли, правый глаз прикрыт и его веко залепила натёкшая со лба кровь.

— Дружище, ты как? — спросил слабо я, — сможешь мне помочь встать?

— Да… — ответил Апостол и зашёлся в сухом кашле, согнувшись пополам. Надеюсь, просто пылью поперхнулся, а не поломал рёбра, как я.

С шуршанием осыпалась груда обломков под основной горой, и часть наклоненных плит съехала ниже. Сталкер, испугавшись нового обвала, неуклюже отошёл в сторону. Запнулся слепо за торчавший штырь арматуры, взмахнул руками, чтоб сдержать равновесие, и выругался на непонятном мне языке. Родной, наверное, вспомнил. И хорошо, что он успел отойти. Из-под раздвинутых бетонных плит высунулась взлохмаченная пыльная голова паука-мутанта и четыре когтистых пальца. Защёлкав восстановленными зубами, монстр сгрёб когтями мелкий мусор, оставляя кривые борозды на земле. Налитые кровью глаза, но уже вполне зрячие, переместились с меня на Апостола и обратно. Неприятно как. Особенно, когда эта тварь застряла под обломками всего в паре метрах от тебя!

Мрачно глядя на мутанта, Апостол обошёл его по широкой дуге. Присел возле меня на одно колено, и я крепко приобнял его за шею. Стиснул плотно зубы, но всё равно не смог сдержать стона, поднимаясь на ноги. От рези в груди вновь перехватило дыхание. Но, стоит отметить, что боль показалось куда меньше. Артефакт, похоже, действовать начал. Апостол, хромая всё сильнее с каждым шагом, подвёл меня к обочине дороги. Осторожно усадил на низенький бордюрчик и уселся рядом сам, шумно выдохнув. Теперь-то злобная лохматая тварь была на достаточно безопасном расстоянии, но и вылезти у неё всё равно не получается. Слишком плотно засыпало сверху, может только шипеть, да мотать головой.

— Надо как-то внутрь попасть, — я поднял взгляд на последний этаж дома, где, по моим прикидкам, было наше снайперское гнездо. Лай собаки прекратился, а стрельба в «Коопторге» стала куда реже. Внутри у меня всё сжималось от волнения. — Давай попробуем в