Неужели Дацзы до сих пор не знает, что Рин сумела обойти Печать?

– Дело не в морской болезни, – сказал Катай. – Это чтобы их не сдул Фейлен. И дает им преимущество, если мы попытаемся взять корабль на абордаж. Они могут перемещать войска между кораблями.

– Мы не собираемся брать их на абордаж, – сказала Рин. – Мы их подожжем.

– Вот это я понимаю, – заявила Венка с оптимизмом, которого никто не чувствовал.

Эскадра ползла к утесам обескураживающе медленно. Вдоль канала раскатывался грохот барабанов, плавучая крепость неумолимо приближалась.

– Интересно, сколько нужно человек, чтобы двигать эту махину, – пробормотала Венка.

– Да им и не нужно напрягаться, – ответила Рин. – Они же плывут вниз по течению.

– Да, но что насчет боковых маневров?

– Хватит болтать, – рявкнул Катай.

Рин и сама понимала, что эта болтовня – просто идиотизм, но ничего не могла с собой поделать. У них с Венкой была одинаковая проблема – приходилось трепать языком, потому что иначе ожидание свело бы их с ума.

– Ворота не продержатся, – сказала Рин, несмотря на сердитый взгляд Катая. – Для них это все равно что сбить пинком замок из песка.

– Минут пять, как думаешь? – спросила Венка.

– Скорее две. Будь готова стрелять.

Венка хлопнула Катая по плечу.

– Не суди себя так строго.

Он закатил глаза.

– Идея с воротами была не моя.

В качестве последней отчаянной меры Вайшра приказал войскам накрепко запереть ворота, пустив в ход все оставшиеся в городе железяки. Это могло бы задержать пиратский корабль, но против такой эскадры было не более чем символическим жестом. Судя по звуку, ополчение намеревалось проломить ворота своим тараном.

Бум! Рин почувствовала вибрацию камня под ногами.

– Сколько лет воротам? – поинтересовалась она.

Бум!

– Они древнее, чем провинция, – ответила Венка. – Может, остались еще со времен Красного императора. Антикварная ценность.

– Какая жалость.

– Еще бы.

Бум! Послышался треск расщепленного дерева, а затем такой звук, словно рвалась ткань.

Ворота Арлонга упали.

Императорский флот вошел в канал, который тут же озарился из-за обстрела. Установленные на утесах массивные шестиметровые пушки одна за другой осыпа́ли корабли Чана Эня горящими снарядами размером с приличный валун. Все тщательно спланированные Катаем водные мины взорвались в точно рассчитанной последовательности, грохот стоял оглушительный.

На мгновение императорский флот скрылся за дымовой завесой.

– Вот это да, – поразилась Венка.

Катай покачал головой.

– Это ерунда. Они с легкостью справятся с потерями.

И он был прав. Когда дым рассеялся, Рин заметила, что шума оказалось больше, чем ущерба. Флот шел вперед, несмотря на обстрел. Плавучая крепость осталась невредимой.

Рин расхаживала по краю утеса с мечом в руке.

– Терпение, – прошептал Катай. – Еще не время.

– Мы должны быть там, внизу, – сказала она.

Засев на вершине утеса, Рин чувствовала себя трусихой, которая прячется, пока внизу пылает сражение.

– Нас всего трое, – напомнил Катай. – Мы станем пушечным мясом. Если бросишься туда сейчас, тебя просто нашпигуют металлом.

Рин знала, что он прав, и от этого злилась еще больше.

Скала под их ногами непрерывно дрожала. Императорский флот ответил на обстрел. С осадных башен полетели снаряды, осыпав артиллерийские заставы на утесах крохотными ракетами. На каждый арбалетный болт, достигший палубы корабля, лучники ополчения возвращали два.

От ужаса у Рин сжалось сердце. Ополчение использовало в точности ту же стратегию осады, как и Нэчжа в северной кампании – сначала лучники, потом прорыв сопротивления на суше.

Главный удар приняли на себя корабли республиканского флота. Один так разметало, что обломки перегородили дорогу остальным.

Пушки империи целились низко, по гребным колесам. Корабли республиканцев лавировали, пытаясь спасти гребные колеса, но быстро теряли маневренность. Корабли Нэчжи превратились в неуклюжих уток.

Но пока Рин не видела ни следа Фейлена.

– Где же он? – пробормотал Катай. – Пора бы уже ему появиться.

– Может, он плохо подчиняется приказам, – предположила Рин.

Видимо, Дацзы настолько его запугала, что даже не хотелось думать о том, каким пыткам его подвергали.

Но сейчас ополчению и не нужен был Фейлен. Две артиллерийские заставы уже умолкли. У остальных пяти заканчивались боеприпасы, и темп обстрела замедлился. Корабли Нэчжи по большей части оказались обездвижены, а императорский флот почти не получил повреждений.

Настало время изменить положение. Рин встала.

– Я иду туда.

– Да, самое время, – согласился Катай и вручил ей кувшин с маслом из аккуратного штабеля рядом с арбалетом, а потом мотнул головой вниз, на канал. – Мне кажется, чуть левее центра вон того корабля-башни. Нужно разбить их конструкцию. Запали канаты, а потом пламя перекинется на остальные корабли.

– И не смотри вниз, – сказала Венка.

– Заткнись.

Рин сделала шаг назад и начала разбег. Ветер хлестнул по лицу. Крылья заколыхались. А потом утес исчез из-под ног, голова откинулась назад, страх исчез, затихли все звуки, остался только головокружительный восторг от падения в бездну.

Через пару секунд падения Рин распростерла крылья. Она раскинула руки, и сопротивление воздуха лягнуло в лицо. Руки словно кто-то пытался выдернуть из суставов. Она охнула – но не от боли, а от радостного предвкушения. Река расплывалась перед глазами, корабли и армии превратились в мазки коричневого, синего и зеленого.

Рин увидела стрелы. Издалека они напоминали иголки, но с пугающей скоростью увеличивались в размерах. Она вильнула влево. Стрелы с шипением пролетели мимо.

Рин зашла над кораблем-башней и приготовилась нырнуть вниз. Открыла ладони и рот, из них вырвался поток огня, поджигая все в пределах досягаемости.

И, прежде чем подняться, Рин сбросила кувшин с маслом.

Она услышала звон разбитого стекла, когда кувшин ударился о палубу, и потрескивание пламени. Она улыбнулась и взлетела ввысь, к утесу напротив. А когда обернулась, то увидела, что нацеленные на нее стрелы теряют скорость и падают.

Ноги коснулись твердой земли. Рин упала на колени, а потом на четвереньки, тяжело дыша и осматривая нанесенный флоту ущерб.

Натянутые между кораблями канаты занялись огнем, уже почернели и обуглились в том месте, куда она сбросила масло.