– Обязательно потом наденьте туфли, – распорядилась Исидора. – Здесь в песке может быть всякая гадость.

Нарезав сучья, я принялся сооружать днище будущего костра. Мальвина смотрела на меня с удивлением, и я понял, что в специальную подготовку разжигание костров не входило.

Получив от меня нож, Исидора быстро распотрошила куропатку.

Оставалось разжечь огонь. К моему удивлению, дело это оказалось несложным.

Синьора Исидора пожертвовала несколькими листами бумаги, которые она вытащила из кармана, при этом мудро заметив:

– Если не выживем, они не понадобятся. А если выживем, напишу другие.

Щелчок зажигалки – и бумаги загорелись. Со второго раза загорелись сучья.

Костер весело вспыхнул, и я, проткнув шампурами куропатку, стал ее жарить.

И в это время из кустарника раздался рев. Страшный рев, так ревут львы. Я не то чтобы испугался, но стало как-то не по себе.

– Не бойтесь, – успокоила Исидора. – Это не лев. Это всего-навсего обезьяна. Ревун. Довольно безобидное и смешное существо. Они живут стадами. И у каждого есть свой солист, и они орут по-разному. Кричат при восходе и закате солнца.

– Что львов здесь нет, это понятно, ну, а ягуары, леопарды могут нам попасться? – на всякий случай спросил я.

– Нет. Если залезем в кусты, можем встретить гату-ду-мату, лесного кота. Это животное, величиной с кошку и похожее на кошку.

– Оно может броситься на человека? – спросила Мальвина.

– Нет. Кроме того, в Бразилии существует поверье, что увидеть гату-ду-мату – это к счастью.

– А пумы?

– В Амазонии водятся ягуары, пумы. Пума может жить и здесь. Но очень маловероятно. Пума – особый зверь. Она может нападать не только для того, чтобы утолить голод, но и просто для забавы. Там, где я гостила у бабушки, пума убила за один раз двадцать овец. Но на человека они не нападают. Или, точнее, нападают редко.

– А куропатка поджарилась, – радостно сообщила Мальвина.

Сначала мы выпили водки. Ее оказалось больше, чем я предполагал. Потом принялись за куропатку.

И начались разговоры. Мы подробно вспоминали сегодняшний бурный день. Я посмотрел на часы. Было уже почти двенадцать.

Мальвина мне сказала:

– Надо, чтобы кто-нибудь не спал.

Я согласился. Мы посмотрели на Исидору. Она удобно устроилась в листьях и мирно спала.

– Я сейчас посплю, – распорядилась Мальвина. – Через два часа ты меня разбудишь, и я тебя заменю.

Я согласился. Мы с ней еще немного поговорили, и она заснула.

Я подкинул сучья в костер. Перед глазами проплывали события минувшего дня. Из кустов доносились какие-то крики… И я проснулся. Оказывается, я проспал всю ночь.

* * *

Уже рассветало. Вокруг все было тихо. Я встал, немного походил, разминаясь. Потом проснулась Исидора, за ней Мальвина.

– Необходимо внимательно рассмотреть друг друга, – распорядилась Исидора. – За ночь к нам в одежду могла залезть какая-нибудь дрянь.

– Скорпионы? – поинтересовался я.

– В том числе и скорпионы. Здесь живут желтые скорпионы. Днем они прячутся.

Мы внимательно осмотрели друг друга и остались довольны. Ни скорпионов, ни другой дряни не было.

Потом мы ликвидировали следы ночлега и, слегка освежившись водой из реки, двинулись в путь.

Первые два часа мы шли по тому же песчаному пляжу рядом с кустарником. Оттуда по-прежнему доносилось пение птиц, и летнее солнце начало свой бразильский путь с запада на восток.

И вдруг мы услышали шум мотора. А потом увидели вдали лодку.

– На всякий случай спрячемся в кусты, – скомандовал я, – и пройдем как можно дальше. Если это хорошие люди, мы к ним выйдем. Если плохие, то они по следам дойдут до кустарника, а там нас потеряют.

Мы зашли в кустарник. Идти были нетрудно.

– Осторожно, – предупредила Исидора. – В кустарнике могут быть змеи. Здесь много грызунов, мелкой дичи.

– Змеи большие? – спросила Мальвина.

– Разные. И большие, и маленькие. Обычно сама змея не нападает. Но если на нее наступишь, тогда… Поэтому практически опасность представляют маленькие змеи. Их можно не заметить и на них наступить. Поэтому внимательно смотрите под ноги.

– Они ядовитые?

– Да. Самая опасная уруту. Но она держится в глубине леса. Наиболее часто встречается кобра верди, зеленая змея. Она живет на деревьях, ее трудно разглядеть среди ветвей. Многие люди считают, что она не ядовита. Но она ядовита, просто из-за расположения ядовитых зубов не может прокусить кожу человека.

– А удавы есть? – снова спросила Мальвина.

– Есть. Но если здесь живет удав, то это очень хорошо. На нас он не бросится, а там, где живет удав, не бывает змей.

– Тише – скомандовал я. – Они причаливают.

Они действительно причаливали. Прямо напротив нас. «Это хорошо, – подумал я, – они не видели наших следов и не знают, что мы здесь. Зато мы сможем рассмотреть, кто они такие. И даже услышать, о чем они говорят».

Это были очень странные люди. И катер у них был странный. Длинный, широкий, с очень узким носом, и вместо кабины – странное сооружение, похожее на пирамиду, собранную из металлических стержней. Один стержень спускался из вершины пирамиды вниз.

Было их семь человек, шесть мужчин и одна женщина. Сначала на берег вышли двое мужчин и женщина, точнее, двое мужчин вывели женщину. Она была одета в белую одежду, руки сзади у нее были связаны. Издалека не было точно видно, но мне показалось, что во рту у нее кляп. Она шла, смиренно опустив голову.

Затем вышел субъект во всем черном. Он, наверное, был начальником, так как отдавал команды. Что он говорил, я не понимал.

– Он говорит на каком-то странном диалекте, – объяснила Исидора.

Оставшиеся трое спустили на берег пирамиду. Потом подтянули лодку почти на берег, вытащили из лодки трос и привязали его к пирамиде. Затем вынесли из катера нечто вроде постамента и разместили это в центре пирамиды.

Начальник крикнул, и девушку подвели к пирамиде, очевидно, приказали встать на постамент, она покорно встала. Двое привязали ее к центральному стержню.

Потом они вытащили из лодки брикеты для каминов и положили под постамент.

– По-моему, они собираются устроить аутодафе, – предположил я.

Мы подошли к ним достаточно близко, но они нас не видели, густые кусты надежно скрывали нас.

Приплывшие расселись на песок вокруг пирамиды, и главный начал что-то вещать с пафосом и завыванием.