связи с некоторыми мелкими государствами, которые находятся за морем. Может быть это представитель одной из таких стран.

— А эти самые паладины… милостивые боги, они ведь так и не уйдут теперь из моей головы! А, ну и пусть… Я лишь хотел спросить — они ведь тоже подчиняются ашурийцам?

— Нет, Алгобсис ни от кого не зависит, и появление тут паладинов очень необычно, учитывая, что я никогда не слышал, чтобы они покидали стен своего города. Но, с другой стороны, на этой забытой богами земле часто происходят необычные вещи, и не стоит уделять им пристальное внимание, если они тебя не касаются.

Феликс долго думал над словами Эскера, и все же не смог так легко смериться со странными совпадениями, которые начали преследовать их. Возможно, ему и правда не стоит волноваться о странностях, которые творятся в этом проклятом месте, ведь их будет еще предостаточно на их опасном пути.

Глава 13. Море травы

— Держи меч всегда перед собой, и не позволяй противнику приблизиться. — сурово проговорил Хьефф, делая очередной выпад в сторону Феликса замотанными в ткань ножнами. — Следи за равновесием, и старайся не нападать первым. Выжидай случая, парень.

Феликс, который, путаясь в плаще и отступая назад под градом сильных и быстрых ударов, не мог понять, как он может контратаковать, когда наемник просто не оставляет ему и шанса на это. Действия его старого учителя шли вразрез с объяснениями. Несколько раз Феликсу удалось провести своими ножнами по мускулистой руке Хьеффа, но в реальном бою этих царапин будет явно недостаточно, учитывая, что удары бородатого наемника уже давно бы превратили его в груду окровавленных останков. Чувствуя тупую боль по всему телу, Феликс отбежал еще на несколько шагов и вытянул перед собой руку.

— Все… Довольно… — тяжело дыша, прокряхтел он, держась за сердце. — У меня сейчас… руки отвалятся.

Краем глаза Феликс увидел, как сбоку к нему быстро подбежала неуклюжая тень, а затем над его головой раздался восхищенный голос Милу.

— Вы очень хорошо держитесь, господин Феликс, это уж поверьте, получше чем раньше-то. — проговорил здоровяк, протянув ему меха с водой. — На этот раз вы получили гораздо меньше ударов, чем до этого.

— Прогресс действительно есть. — насмешливо вставил Арель, который вальяжно разместился на краю одной из телег. — Теперь ты научился умирать таким образом, что твое тело почти что можно будет опознать.

Феликс презрительно посмотрел в сторону вспыльчивого капитана, а затем сделал большой глоток из мехов. Другие наемники так же сидели кто-где, и с некоторым интересом наблюдали как Феликса учат азам фехтования. Маленький никс сам попросил обучить его управляться с мечом, и вот уже третий день жалел об этом необдуманном решении.

— Между прочим, господин Арель, я уже сражался в настоящей битве, и должен вам сказать, что даже смог одолеть троих противников. — гордо объявил Феликс, когда дыхание вернулось к нему.

— Если ты имеешь в виду битву против крапивы и одуванчиков, то ты неплохо держишься, победитель сорняков. — сказала Анья, которая в это время чистила свою трубку.

Феликс ничего не ответил на это заявление, и молча направился к костру. Легкий, немного холодный ветер приятно освежал лицо, и приносил с собой запах свежей травы и цветов. Прошло уже полмесяца с того момента, как они покинули стены Ашура и направились на юг. Поначалу их путь проходил через гористую местность, где почти на каждом шагу располагались оббитые железом форпосты ашурийской армии. Не проходило и часа без того, чтобы впереди не возникла очередная черная башня или затянутый дымом лагерь с десятком-другим воинов, а то и с целым гарнизоном, включающим в себя боевые машины и прирученных, закованных в тяжелую броню, зверей. Пейзаж поменялся лишь спустя шесть дней, когда за место сухой и небогатой растительности им стали попадаться зеленые насаждения, а затем, по прошествии еще двух дней, перед глазами Феликса раскинулось необъятное море из травы, которое тут называли степи М’нур. Бескрайние зеленые луга и равнины уходили до самого горизонта, а сама трава была такой мягкой и необъяснимым образом плотной, что казалось, будто каждый день за ней ухаживает целая армия садовников. Время от времени им на пути попадались небольшие деревушки и развалины древних городов. Особенно часто им встречались разрушенные статуи древних правителей, заросшие мхом и травой, будто утопающие в глубокой трясине путешественники. И все же, даже в этом, казалось мирном и спокойном крае, нашлось место железным исполинам и военным машинам ашурийцев. И пусть сейчас они встречались не так часто, Феликс уже несколько раз увидел их боевые посты, оскверняющие скрежетом железа и едким дымом эти девственные луга. Когда они только вступили на эти земли, Эскер рассказал ему, что не стоит обманываться столь умиротворяющими видами, ведь даже у самой ядовитой змеи может быть красивый окрас. Степями М’нура владели верхние пикты — народ свободолюбивый и дикий, но не настолько, чтобы не подчиняться своим воинственным соседям. Пикты были кочевниками, и занимались разведением самсонских жеребцов — одних из самых выносливых животных в Кальдерасе, которые превосходили обычных лошадей по силе и размерам в два раза. Но под стальным гнетом Ашура, пикты, помимо разведения лошадей, занимались и поиском рабов, а поэтому всем незнакомцам нужно было быть особенно осторожными, чтобы не попасть в их крепкие руки.

— Я читал, что верхние пикты были одними из тех, кто первыми, вместе с норнами, покинули Самсонские пустоши на кораблях. — сказал Феликс на следующий день, когда они вновь двинулись в путь по зеленым холмам. Рядом с ним ехала Анья, и большие белые облака, которые уходили за горизонт, напомнили ему огромные паруса исполинского корабля, на котором, возможно, и отправились в свое долгое путешествие первые мореплаватели. А с кем, как не с пиратом, лучше всего поговорить о мореходстве?

— Ха, эти не знающие чести болотные клопы не вправе называться людьми моря. — с презрением и плохо скрываемой яростью проговорила она. — Эти жалкие трусы не преодолели и половину владений моей Матери, когда повернули назад. Они испугались груза нашего общего греха, и не пожелали разделить ответственность за проступки, которые наши общие предки совершили во время своего путешествия.

— Вы уже не первый раз говорите об этом «грехе», но я так и не понял, в чем заключается его страшный смысл. — стараясь не смотреть на Анью, как бы между прочим, проговорил Феликс. Он чувствовал, что это очень больная и невероятно важная тема для Аньи, и поэтому не хотел как-то разозлить ее. Прежде чем заговорить, капитан