– А если появятся – не будет и его самого, – равнодушно отвечает Октавий.

– Ты его убьешь? – почти с восторгом спрашивает Лилит.

Октавий вдруг с усмешкой – какой-то абсолютно чужой – смотрит на нее. Тень на его лице ломается еще больше, рассекая его на две половины.

– Как думаешь, почему я играю в этой группе? – спрашивает он, чуть склонившись к ее лицу.

– В «Красных Лордах»? – уточняет Лилит, ничуть не боясь. Ее еще больше тянет к этому человеку, который кажется настоящей живой загадкой. Лилит слишком любопытна. Она любит тайны.

Октавий медленно кивает.

– Потому что только там я могу выпускать своего внутреннего демона. Сцена – отличная клетка для него, – говорит он. – Мы все такие. Все храним своих демонов здесь, – касается Октавий сердца.

Он берет ее за руку и поднимает – теперь они стоят в полный рост.

– Но иногда этих демонов можно отпускать наружу, – продолжает он. – И если я отпущу своего демона, наш приятель, жаждущий моего разоблачения, будет немного огорчен действительностью.

– Ты крутой, – смеется Лилит, потому что ей кажется, что Октавий, как и она сама, играет какую-то роль. И эта роль – роль плохого мальчика – нравится ей. Наверняка именно в этой роли он выходит на сцену, не забывая закрыть лицо маской. Роль демона музыки кажется ей интересной.

Он смотрит на нее, прищурившись, и Лилит плавится под этим взглядом. Снова вспоминается детский восторг по Ричарду из «Пепельных цветов». И это воспоминание – действительно сладкое – окутывает ее с ног до головы. Она даже не замечает, как поджимает ноги – пол подземной парковки холоден даже летом. Здесь работают слишком мощные кондиционеры. А Октавий, кажется, замечает это. Он задумчиво смотрит на пару туфель в руке девушки.

Но ничего больше сказать друг другу они не успевают – подъезжает машина, за рулем которой – помощник менеджера «Красных Лордов», тот, что и вчера сопровождал Октавия. Он и Лилит тут же оказываются на заднем сиденье, за тонированными окнами. В безопасности.

– Все в порядке? – нервно спрашивает менеджер.

– В порядке.

И Октавий кратко пересказывает события последних десяти минут.

– Что будем делать?

– Придерживаться плана, – говорит Октавий. – Но нужно узнать, что за странный источник информации у этого парня.

Менеджер кивает. Они выезжают на улицу и вклиниваются в плотный поток машин.

А что за план? – спрашивает Лилит с любопытством. – И вообще, зачем ты меня позвал, Сладкий? То есть, – тут же поправляется она, видя гневный взор Октавия, который снова стал самим собой, – Кислый.

– Кислый? – трет он себе лоб кончиками пальцев и снимает бейсболку, кидая ее к очкам и маске. – Господи, Кислый.

Лилит кажется, что в глазах менеджера, которые она видит в зеркале заднего вида, появились смешинки.

– Кажется, вы с Кезоном нашли свое чувство юмора в одном мусорном мешке, – продолжает с негодованием Октавий.

– А помнишь, как вы подрались, когда Кез сделал тебе татуировку «Кислый»? – спрашивает весело менеджер. – Ну, когда ты был в отключке после пьянки у Джея Ллойда[14]?

– Не думаю, что это лучшее из того, что ты можешь рассказать, – шипит Октавий.

Лилит звонко смеется – она в восторге. А адреналин от погони придает ее ощущениям небывалую изюминку.

– А где именно набита татуировка? – спрашивает она.

– Где была, там уже нет, Лили, – устало говорит Октавий.

– Меня зовут Лилит, – мигом дуется она.

– Да? – удивляется он. – О’кей.

– Так зачем ты меня позвал? Не на свидание же. В ее голосе надежда.

– Конечно, нет, – с недоумением говорит Октавий. – Я хочу заключить с тобой сделку.

– Какую? – спрашивает Лилит. – Слушай, мне плевать, насколько ты знаменитый. И на то, сколько у тебя денег. Если это секс или что-то пошлое, то...

Октавий закрывает ей рот рукой.

– Что ты несешь? – обреченно спрашивает он. Лилит каким-то невероятным образом кусает его за ладонь. И он тут же убирает руку.

– Это деловое предложение, – сердится Октавий. – О чем ты думаешь, девочка? Вы все помешанные, – снова ворчит он.

– Так что ты хотел? – спешно надевает маску холодной и невозмутимой гордости Лилит, хотя под ее коленными чашечками снова холодно.

– Это моя мама, – достает телефон Октавий и показывает фото знаменитой певицы Элинор Фелпс.

– Я знаю, – кивает Лилит. О том, кто мать Ричарда, знали не только поклонники «Пепельных цветов», но и все вокруг. Многие считали, что именно Элинор отправила сына в мир большого шоу-бизнеса и проложила ему дорогу к славе. Уже спустя несколько лет после распада группы, когда Лилит и думать о ней забыла, она случайно увидела интервью с певицей, в котором та прямым текстом говорила, что была против музыкальной карьеры сына.

«Я хотела, чтобы он был врачом, – запомнились Лилит ее слова. – Как мой брат, как мой отец, как мой дед и как мой прадед. Я родилась в династии врачей и хотела, чтобы мои дети продолжили ее, раз уж у меня этого сделать не получилось».

Представить Октавия врачом у Лилит не получалось. Наверное, если бы он был доктором, то самым привлекательным, а женщины выстраивались бы в очередь, чтобы стать его пациентками.

– Моя мама крайне озабочена моей личной жизнью, – продолжает Октавий. – Вернее, ее отсутствием.

– У тебя нет женщин? – простодушно спрашивает Лилит. Ее темные глаза расширяются, и она восклицает: – Ты гей?

– О, Дева Мария, нет, – морщится Октавий. – Хватит сочинять обо мне небылицы. Дослушай до конца. У меня сейчас нет официальной подружки.

– А была? – снова перебивает Лилит.

– Была, – отвечает он с некоторой запинкой – ясно, что о своей личной жизни говорить с незнакомкой ему не хочется.

– И кто? Обычно тебя шипперят с Визардом, ну или с Кезоном, – зачем-то вспоминает она о фанфиках. Выражение лица Октавия становится непередаваемым – это целый спектр эмоций: от осуждения до жалости.

– Уверяю тебя, Лилия...

– Я Лилит! Ли-лит! – возмущенно кричит девушка. Да какого фига он не может запомнить ее имя?!

– Я буду звать тебя просто Лил, – отмахивается Отавий.

– А я тебя – Сладким.

Он сумрачно на нее смотрит, но предпочитает не вступать в полемику по поводу прозвищ.

– Вернемся к началу разговора.

– Да-да. Что ты хотел?

– Стань моей девушкой.

Лилит озадаченно смотрит на Октавия.

– Что ты сказал? – спрашивает она, думая, что ей послышалось.

– Стань моей девушкой, – спокойно повторяет он.