class="p1">Рынок, прятавшийся в большом круглом здании с металлической крышей, оказался чудесным местом. Там можно было купить мясо и рыбу, и разноцветную одежду, и сушеный маниок, и овощи, и рыболовные сети, и такие вещи, каких он и не видел никогда. У Путника не было никаких денег – ни франков, ни медных палочек, но он ходил среди торговых рядов, словно собирался что-то купить. Он любовался дукерами и мартышками. Потом взял с прилавка руку гориллы; торговка внимательно смотрела на него, пока он не положил ее обратно. Люди говорили на языке лингала. Он обменялся несколькими словами с продавцом рыбы. Путник был куда более осторожен, чем в Молунду.

– Ты купишь у меня копченую рыбу, если я принесу? – спросил он.

– Может быть, если она мне понравится, – ответил продавец.

Путник заметил поблизости другого продавца, сидевшего за дощатым столом, на котором лежали большие куски слоновьего мяса, серые, закопченные. Если он торгует слоновьим мясом, то может торговать и слоновой костью. Путник запомнил лицо продавца, но не стал говорить с ним. Это он отложит на завтра.

Он вышел из города обратно в лес, довольный своей осторожной первой вылазкой; выйдя из подлеска к своему укрытию на берегу, он с ужасом увидел, что кто-то отбросил ветки и листья и стоит, нагнувшись над его каноэ. Перепуганный и разгневанный – на себя за двойную глупость, на весь мир и особенно на человека, который осмелился посягнуть на бивни, Путник занес мачете, бросился вперед и нанес удар еще до того, как незваный гость успел хотя бы обернуться, раскроив ему череп, как спелый кокос. Раздался тошнотворный, судьбоносный звук. Человек, стоявший над его лодкой, упал. Через дыру в черепе виднелся розовый мозг; какое-то время из головы хлестала кровь, но потом остановилась.

Прошло всего полдня, как Путник попал в Весо, а он уже убил человека. Что это за адское место?

А потом, когда он перевернул мертвеца на спину – новый шок. Он увидел лицо не мужчины, а мальчика. Гладкая кожа, совсем детские скулы, вытянутая челюсть, наверное, совсем недавно прошел инициацию. Путника обманул рост. Он убил высокого юношу, долговязого мальчишку, который нагнулся над его каноэ. Этот мальчик – из города, там у него остались родственники, которые будут его искать. Плохо. Очень плохо.

Путник сколько-то времени простоял, измученный, страдающий, потом начал думать, что делать дальше. А потом, приняв решение, действовал очень быстро. Он отнес тело мальчика к реке. Спотыкаясь на мелководье, он оттащил его от берега достаточно далеко, чтобы быть уверенным, что его подхватит течение, отпустил его и посмотрел ему вслед. Тело плыло – пусть под водой, но плыло. Вернувшись на берег, он залез обратно в каноэ и проверил, на месте ли бивни. На месте. Он схватил их оба за кончики, чтобы удостовериться: один, два. Потом развернул листья и посмотрел. Да, два слоновьих бивня. Путник оттащил каноэ к воде, забрался в него и заработал веслами. Метров через пятьдесят он догнал, а потом и обогнал тело мальчика. На Весо он даже не оглянулся.

Теперь назад дороги уже точно не было. Три недели он плыл вниз по течению. Или, может быть, четыре – он не считал дни. У него были каноэ и бивни, мачете и удочка с крючками и больше, собственно, ничего. Непосредственной целью было просто остаться в живых, но вперед его вело желание продать слоновую кость и обеспечить себя на всю жизнь. Он рыбачил прямо на ходу, останавливаясь только на ночь; на берегу он съедал улов, держа вяленую и копченую рыбу на крайний случай, а с утра снова отправлялся в путь. Он проплыл мимо другого города, обойдя его вдоль дальнего берега, а потом на веслах прошел участок с медленным течением, где река извивалась по болотистой местности. Он видел, что река уходит к югу. Были в пути приключения, неудачи, несколько раз ему едва удалось спастись. Ваше воображение, наверное, может представить их не хуже моего. Он встретил нескольких людей, сплавлявших лес по реке; им Путник продал немного рыбы, а они рассказали ему о бобанги, властном народе, который контролирует торговлю и проход через устье Санги. Он не знал, что такое «устье Санги»; он думал, что эта река бесконечна. Как-то утром на него из засады выскочил крокодил, но ему повезло. Зверь был злобный, но небольшой, не длиннее двух метров, наглый и глупый, раз посмел напасть на человека, и Путник отомстил ему. Мяса из брюха и хвоста крокодила ему хватило на шесть дней. Он никогда не ел курятину, так что крокодил показался ему по вкусу похожим на рыбу. Он сунул отрубленную голову крокодила в колоду с кочевыми муравьями, и они за день объели ее до кости. Теперь отбеленный солнцем череп лежал поверх всего остального груза в каноэ, зубастый, ухмыляющийся, словно тотем. Он добрался до устья Санги и попытался скрыться от бобанги – плыл ночью посередине реки и прятался днем. Но он не мог вообще не отходить от своих сокровищ. Однажды он оставил лодку без охраны – всего на несколько минут, чтобы собрать фрукты под деревом мобей, – и встретился с одиноким бобанги, который, как и Долговязый Мальчик, совершил возмутительное преступление: заглянул в его каноэ. В отличие от Долговязого Мальчика, этот человек услышал Путника и обернулся.

Его виски были седыми, а левый глаз – мутновато-синим. Правый глаз выглядел здоровым. Он был стар, но еще не настолько стар, чтобы стать совершенно безобидным – тело его все еще выглядело сильным. Он держал небольшой железный нож (мачете у него, правда, не было), а на шее висел мешочек из звериной шкуры. Он был похож на волхва или чародея. Он уже развернул бивни Путника. Путник знал, что вдоль реки живет множество бобанги, кто-то может слышать его даже сейчас. Он оказался в ловушке. Он вспомнил тошнотворный звук мачете, раскроившего череп Долговязого Мальчика, и очень быстро принял решение: пойти на отчаянный компромисс. Он обратился к синеглазому незнакомцу на языке лингала, не уверенный, что бобанги сможет его понять.

– Я дам тебе один бивень, – сказал Путник.

Ответа не последовало.

– Я дам тебе один бивень, – повторил он, очень четко произнося каждое слово. – Отнеси его своему вождю. Или… не относи.

Он замолчал, давая синеглазому время на раздумья.

– Один бивень, – сказал он и поднял палец. – Или я убью тебя и оставлю себе оба.

Снова молчание. Путник уже стал жалеть, что просто не раскроил незнакомцу череп, – по крайней мере, не попытался, какими