оказываемое клочку бумаги или пергаменту, так что почти нет такого продукта, которым нельзя было бы их заменить, при условии цены, соответствующей действительной его [продукта] стоимости».[1031] Такие деньги П. Буагильбер называл хорошими. Но есть, однако, «преступные деньги, потому что они хотят быть идолом вместо слуги и после того как они [деньги] объявили войну частным лицам, или скорее всему человечеству, они обращаются, наконец, к королевскому трону».[1032]

Вышеизложенное свидетельствует о том, что П. Буагильбер не понимал природы товарного производства и товарного обмена, а это в свою очередь не позволило ему раскрыть сущность денег и их функции. В самом деле, П. Буагильбер сосредоточил свое внимание лишь на вещественной форме богатства, игнорируя вместе с тем его стоимостную форму. Поэтому цель товарного производства он видел только в производстве потребительных стоимостей, их потреблении. В результате П. Буагильбер призывал одновременно к уничтожению денег и к сохранению товарного производства, обнаруживая тем самым полное непонимание глубокой внутренней связи денег с товарным обменом.

Важный вклад в развитие объективно-каузальной теории рынка внес А. Смит. В качестве ее исходного пункта (как, впрочем, и всей его теоретической системы) выступает разделение труда. Поскольку А. Смит применял два различных метода исследования экономических явлений: абстрактный (эзотерический) и описательный (экзотерический), то он соответственно дал двоякое объяснение происхождению разделения труда. С одной стороны, применяя эзотерический метод, А. Смит утверждал, что разделение труда возникает и развивается потому, что оно ведет к повышению производительности труда. «… Разделение труда в любом ремесле, – писал А. Смит, – в каких бы размерах оно ни было введено, вызывает соответствующее увеличение производительности труда».[1033] Это увеличение, по мнению автора, происходит в результате, во-первых, совершенствования и усиления ловкости каждого отдельного рабочего; во-вторых, сбережения времени, которое обыкновенно теряется при переходе от одного вида труда к другому; в-третьих, изобретения машин, облегчающих и сокращающих труд. С другой стороны, применяя экзотерический метод, А. Смит пришел к выводу, что разделение труда есть продукт деятельности особых свойств человеческой природы, ее склонности к мене, торговле, к обмену одного предмета на другой. «Точно так же, как посредством договора, мены или покупки мы приобретаем друг от друга бόльшую часть необходимых нам взаимных услуг, – писал А. Смит, – так и эта самая склонность к обмену породила первоначально и разделение труда».[1034] Такая трактовка извращает действительное положение вещей: не склонность к обмену одного предмета на другой породила разделение труда, а наоборот, разделение труда на определенной ступени развития общества (при наличии экономической обособленности производителей) обусловливает необходимость обмена продуктами труда и, как следствие, возникновение рынка.

Справедливости ради следует отметить, что А. Смит рассматривал склонность к обмену как общее свойство, присущее всем людям, которое, однако, «не наблюдается ни у какого другого вида животных, которым, по-видимому, данный вид соглашений, как и все другие, совершенно неизвестен».[1035] В отличие от А. Смита, некоторые зарубежные экономисты трактовали обмен как исключительно биологическое явление и в силу этого отождествляли отношения людей с общением насекомых, птиц, животных, «обнаруживая» меновые отношения в самом животном мире. Так, первый параграф своей книги, посвященной истории развития торговли, Ш. Летурно назвал «Торговля у животных». «В обществах животных …, – писал он, – существует очень часто обмен услуг, который своей психологической стороной очень приближается к основной предпосылке торговли».[1036] «Обмен услуг между различными видами, – подчеркивал автор, – носит более ярко выраженный торговый характер; так, страус допускается в качестве бдительного сторожа в стада газелей, зебр и куагга».[1037] После подобных высказываний не приходится удивляться, что этот автор «находит» торговый обмен в общении человека с собакой и даже с птицами. Воистину пути научной фантазии неисповедимы!

Будучи реалистом, А. Смит утверждал, что любой человек, живя в капиталистическом обществе, скорее достигнет своей цели, если обратится не к расположению, а к эгоизму других людей и сумеет показать им, что в их собственных интересах сделать для него то, что в конечном счете он требует от них. Ведь «всякий, предлагающий другому сделку какого-либо рода, предполагает сделать именно это. Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно, – таков смысл всякого подобного предложения. Именно таким путем мы получаем друг от друга значительно бόльшую часть услуг, в которых мы нуждаемся. Не от благожелательности мясника, пивовара или булочника ожидаем мы получить свой обед, а от соблюдения ими своих собственных интересов».[1038]

Согласно А. Смиту, по мере развития специализации производственной деятельности реализация этих интересов происходит посредством обмена, необходимым условием которого является наличие излишка продукта труда у одного человека.[1039] Последний всегда стремится обменять весь этот излишек продукта труда, превышающий собственные потребности данного человека, на ту часть продукта труда других людей, в которой он испытывает нужду. Именно это обстоятельство «побуждает каждого человека посвятить себя определенному специальному занятию и развить до совершенства свои природные дарования в данной специальной области».[1040]

Заметим, кстати, что и происхождение естественных способностей человека, находящегося в зрелом возрасте, получило у А. Смита также двоякое объяснение. Опираясь на эзотерический метод, он считал, что эти способности возникают и развиваются как следствие разделения труда. «Различные люди отличаются друг от друга своими естественными способностями гораздо меньше, чем мы предполагаем, – писал А. Смит, – и самое различие способностей, которыми отличаются люди в своем зрелом возрасте, во многих случаях является не столько причиной, сколько следствием разделения труда».[1041] Опираясь же на экзотерический метод, А. Смит делал вывод, что склонность к обмену порождает эти способности. «Но не будь склонности к торгу и обмену, – писал А. Смит, – каждому человеку приходилось бы самому добывать для себя все необходимое ему для жизни. Всем приходилось бы выполнять одни и те же обязанности и производить одну и ту же работу, и не существовало бы тогда такого разнообразия занятий, которое только и могло породить значительное различие в способностях.

Эта склонность к обмену не только создает различие способностей, столь заметное у людей различных профессий, она также делает это различие полезным».[1042]

Исходя из данных положений, А. Смит подчеркивал, что всякая возможность обмена ведет к разделению труда, степень зрелости которого определяется пределами этой возможности обмена, или размерами рынка. Ибо «когда рынок незначителен, ни у кого не может быть побуждения посвятить себя целиком какому-либо одному занятию ввиду невозможности обменять весь излишек продукта своего труда, превышающий собственное потребление, на нужные ему продукты труда других людей».[1043]

В этой связи А. Смит выделял ряд факторов, оказывающих влияние