Мне подумалось, что все это более, чем что-либо другое,имеет отношение к Саду Зла. Они плясали в Саду Зла, где не действовали никакиезаконы, кроме законов этого Сада, которые были чисто эстетическими. Онисостояли в том, что посевы должны вырастать высокими, пшеница должна бытьсначала зеленой, а потом желтой и что солнце должно сиять. Подумать только!Какие восхитительно красивые яблоки уродились на этой яблоне! И жители деревнииз года в год бегают по Саду с горящими ветками, вытащенными из ритуальногокостра, чтобы вырастали яблоки.

– Да, Сад Зла, – сказал Мариус, и в глазах егозагорелись искры. – И мне пришлось покинуть большие города империи, чтобыотыскать его. Мне пришлось отправиться в непроходимые леса северных провинций,где еще оставались уголки совершенно дикой природы, именно в те земли ЮжнойГаллии, где потом родился и ты. Мне пришлось отдать себя в руки варваров, откоторых мы оба с тобой унаследовали и свой рост, и голубые глаза, и светлыеволосы. Мне они достались от матери, уроженки тех мест, дочери кельтскоговождя, вышедшей замуж за римского патриция. А ты получил их от своих предков,живших там с тех самых времен. И по странному совпадению мы оба с тобойоказались избранными для обретения Дара Бессмертия – по одним и тем жепричинам: оба мы оказались идеальными носителями крови и совершеннымвоплощением голубоглазой расы, мы были выше ростом и лучше сложены, чем всеостальные.

– О-о-о! Ты должен рассказать мне обо всем этомподробно! Должен объяснить мне все до конца!

– Я уже объясняю тебе, – ответил Мариус. – Носначала… Мне кажется, настало время тебе увидеть кое-что такое, что можетоказаться очень важным для тебя в дальнейшем.

Он сделал паузу, давая мне возможность осознать смысл егослов.

Потом медленно и очень по-человечески поднялся, опираясьобеими руками о подлокотники кресла. Он смотрел на меня сверху вниз и ждал.

– Тех, Кого Следует Оберегать? – уточнил я оченьтихо и неуверенно.

Я заметил, что в глазах его вновь промелькнули не тоозорные, не то веселые искорки. Казалось, он в любой момент готов повеселиться.

– Не бойся, – промолвил он совершенно спокойно,стараясь скрыть, что ситуация забавляет его, – это совершенно на тебя непохоже.

Я сгорал от нетерпения, желая поскорее увидеть их, узнатьнаконец, кто они такие, и в то же время не в силах был сдвинуться с места. Ядействительно всегда мечтал увидеть их. Но никогда не задумывался о том, какименно это произойдет…

– Мне… мне предстоит увидеть нечто ужасное? –спросил я.

На губах его медленно появилась очень нежная улыбка, и онположил руку мне на плечо.

– Если я скажу «да», тебя это остановит?

– Нет, – покачал головой я, но мне стало страшно.

– Со временем они начинают казаться ужасными, апоначалу они прекрасны, – сказал он.

Стараясь быть терпеливым, он молча продолжал стоять исмотреть на меня в ожидании. Потом мягко произнес:

– Ну же, пора идти.

Такое впечатление, что лестница вела в самые недра земли.

Эта лестница была намного старше самого дома, хотя я не могбы объяснить, почему так решил. Стертые множеством спускавшихся по ним ногступени уходили все глубже и глубже в основание скалы.

Время от времени я видел пробитые в камне отверстия, своегорода окна, выходящие на море, слишком узкие, чтобы в них мог пролезть человек.На выступах под ними гнездились птицы и росли укоренившиеся в трещинах дикиетравы.

И вдруг я почувствовал леденящий холод, какой обычноощущается за стенами старых монастырей, в разрушенных храмах или домах, гдеобитают призраки.

Я остановился и растер плечи, чтобы согреться. Казалось, чтоледенящий холод исходит от самих ступеней или из-под них.

– Причина не в этом, – мягко произнес Мариус,ожидавший меня чуть ниже.

В полутьме на лице его причудливо играли свет и тени,создавая иллюзию возрастных изменений, свойственных человеку, чего на самомделе он был, конечно же, лишен.

– Здесь все было точно так же задолго до того, как япривез их сюда, – продолжал он. – Многие приезжали на этот остров,чтобы молиться и поклоняться своим богам. Возможно, здесь все было так же еще идо этих людей.

Он вновь со свойственной ему терпеливостью поманил меня засобой. В глазах его я прочел понимание.

– Не бойся, – повторил он и стал спускаться поступеням.

Мне было стыдно отказаться следовать за ним. А лестница всене кончалась.

Я заметил пробитые в скале отверстия чуть большего размера.За ними слышался шум моря. Я чувствовал на своем лице прохладные брызги и виделпоблескивающие от сырости камни. Мы шли все дальше и дальше. Под сводамипотолка гулко раздавалось эхо наших шагов, отраженное необработанными камнямистен. Ни одна темница не могла сравниться по глубине с тем подземельем, вкотором мы оказались. Скорее оно было похоже на дыру, которую дети роют впеске, убеждая своих родителей и искренне веря в то, что строят туннель ксамому центру земли.

Наконец впереди мелькнул свет. Мы в очередной раз завернулиза угол, и я увидел двухстворчатую дверь, перед которой горели две лампы.

Фитили были опущены в глубокие сосуды с маслом. Сами дверибыли заперты на засов, которым служило огромное дубовое бревно. Чтобы поднятьего, потребовалось бы, наверное, несколько человек, да и то, скорее всего, имудалось бы добиться успеха только с помощью рычагов и веревок.

Мариус легко поднял бревно и отставил его в сторону. Потомотошел и пристально посмотрел на дверь. Я услышал звук отодвигаемого с другойстороны бревна. Створки медленно распахнулись, и я почувствовал, как у меняперехватило дыхание.

И дело было не в том, что он сделал это, не прикасаясь кдвери. Нечто подобное я уже видел. Меня поразила открывшаяся передо мнойкомната, так же ярко освещенная и наполненная восхитительными цветами, как и всеостальные комнаты дома наверху. Здесь, глубоко под землей, я увидел такие жебелые, словно восковые, лилии, на которых застыли капельки влаги, и розы всехоттенков красного и розового цветов, готовые, казалось, вот-вот упасть состеблей. Эта комната похожа была на часовню, наполненную сиянием множествасвечей и запахом тысяч букетов.

Как и в итальянских соборах, стены здесь были расписаныфресками с вкраплениями пластинок золота. Но это не были изображенияхристианских святых.