отсутствовало. Батюшка взял Библию, сел в уголок, опустил глаза в книгу и ни разу не поднял их в течение всех родов. Зачем, казалось бы, нужен в них вот такой, ничем не помогающий партнёр? Священник оставался глубоко погружённым в чтение или в молитву. Я не отрывала его и ни о чём не просила.

Но само его безмолвное присутствие действовало на женщину поистине волшебным образом. Всё время чувствовались циркулирующие между ними токи. Как будто бы одно то, что он здесь, рядом, не оставил её одну с происходящим в её теле – уже являлось для неё крайне важным и нужным. И то, что он присутствовал не формально, а подключённым к ней всем своим существом, ощущалось не менее явственно. В воздухе витали любовь и приятие.

Одна бывалая акушерка сказала мне как-то: «Порой мужья вытягивают роды!» Не очень тогда вникла, что это значит, потому что сама такого не проживала. В присутствии мужа мне виделось важным исключительно наличие рядом своего человека, своего мужчины. А что он мог сделать для энергии моих родов, чем способен помочь – вообразить я была не в состоянии. Да и никогда не чувствовала никакой в том необходимости, потому что отчётливо понимала: роды – даже не моя энергия, а каких-то небесных сфер, проходящих сквозь меня, а я лишь проводник.

Всегда думала, что мужчине нужно служить поддержкой женщине, не владеющей собой, когда в ней идут столь мощные процессы. Он всё-таки остаётся вовне, за пределами, и может очерчивать границы бурного потока.

В третьих родах, когда ребёнок находился уже на выходе, а я совсем не могла что-либо делать осознанно, акушерка попросила меня лечь в ванну на спину. Я этого делать не хотела, ощущала сильнейший дискомфорт, но ни сил, ни слов, чтобы это озвучить, не оставалось. А муж как-то меня почувствовал, сказав акушерке: «Дай ей сесть!» Я села на корточки и сразу родила. Обсуждая потом тот момент, удивлялись, как это он вдруг решил так жёстко почти приказать акушерке. Но вот что значит близкие люди – чуют друг друга без слов.

А слова «мужчина вытягивает роды» однажды пришлось вспомнить.

Женщина с рубцом на матке где-то посередине пути устала и вдруг резко, в один миг сдалась, почувствовав себя не готовой к естественному процессу. На фоне предыдущего опыта, не имевшего к естественным родам никакого отношения, она оказалась не готовой к столь ярким ощущениям – то кесарево вышло плановым, без схваток и вступления в роды.

Пока беременная с рубцом стоит «на берегу», то думает чисто теоретически: ну да, в этот раз хочу родить сама. Но потом, очутившись в бурном потоке настоящих родов – если не понимает, как проживать схватки, – сталкивается с реальностью: с истинной силой, с лавинообразной энергией происходящего. И порой случается так, что она говорит: «Ой-ой-ой! Нет! Больше не хочу! Давайте снова кесарево!»

Согласно протоколу роженице с рубцом не имеют права отказать в просьбе об операции, даже если рубец цел и роды идут без каких-либо осложнений. Подумала тогда: всё, наша попытка родить самим закончена, скоро соберёмся в операционную.

Но тут муж – настоящий полковник, только не как в известном шлягере, а всамделишный, с усами и замечательной военной выправкой, – строго, даже сурово воззрился на ослабевшую жену:

– Знаешь, что, дорогая? Мы с тобой на эти роды собирали сто сорок тысяч. (Сделать операцию женщине с рубцом могут и по ОМС, а вот рожать с ним в те годы разрешалось только по контракту, что вполне логично: к таким роженицам должен прикрепляться индивидуальный доктор.) И пришли сюда затем, чтобы ты родила, причём сама! А кесарево и бесплатно могли сделать. Так чего ради мы выложили такую кучу денег – чтобы ты вот так, на полдороге лапки кверху? Нет, девочка моя, нужно держаться, нужно быть бойцом. Ну-ка давай, родная, встаём, встаём… Встаём, говорю! Пойдём, моя милая, пойдём, моя хорошая, погуляем, проветримся.

Без какого-либо усилия поднял могучими ручищами свою хрупкую жену, приобнял за плечи, вывел из палаты. И долго (при этом ощутимо стараясь не сбиться на строевой шаг) бродил с ней по коридору, между схватками громовым шёпотом командуя: «Всё будет хорошо, птичка моя, мы с тобой справимся!» И раскрылись, и родили себе прекрасненько.

Когда у этой женщины не осталось никакой воли, её волей стал её мужчина. Он собрал её, очертил некие рамки. И она родила будто из чистого послушания, подчиняясь явно ведущему в их паре. Разумеется, мужчина с сильным характером существенно влияет на женщину. И там, где она даёт слабину, действительно способен взять на себя какую-то часть энергии.

Конечно, самая чудесная, самая замечательная помощь, которую может оказать мужчина в родах – напомнить роженице, что она прежде всего женщина, а не пациент. Происходит это по-разному, какого-либо чёткого рецепта – делай так или говори что-то конкретное – нет: всё это передается в словах, жестах, интонации. Если партнёр даёт понять, что он здесь не потому, что она тяжело больна и ей предстоит пережить суровое, мучительное испытание – а оттого, что любит её, и то, что сейчас происходит, есть прямое следствие и продолжение их любви, её вершина, самая важная и главная составляющая. Именно такая атмосфера помогает больше всего, что особенно ярко демонстрирует моя любимая история про Василису с Вилли.

Если бы я задалась целью сформулировать основной посыл для мужчины в родах, он выглядел бы примерно так: в них надо идти, только если по-настоящему хочется. Если нет (и это нормально), то нужно довести за руку женщину до роддома – просто в качестве «техподдержки». Но если действительно есть желание и хочется понять, чем мужчина может в родах помочь, то лучшее, что он может сделать для своей женщины, – не жалеть её. Не говорить: «Держись, ты справишься». А дать почувствовать, как он её любит, что она прекрасна и желанна.

Причём озвучивать совсем необязательно. Не всегда требуются слова. Это может витать в воздухе – как нежность, как любящий, восхищённый взгляд, как лёгшая в нужный момент на плечо рука. Потому что женщина рожает той же самой женщиной, которой и зачинала. Но только если она не боится родов, если сама обрела в них дзен.

А сколько раз я видела недоумение мужчин, представлявших себе роды как адреналин, стресс. И неожиданно оказывалось, что они другие – либо очень спокойные, тягучие, даже нудные, либо невероятно красивые, преображающие женщину, раскрывающие её природу.

Запомнилась пара рожеников, выглядевших как киноактёры или модели с рекламного плаката. Она – красавица,