материк, покинув Тянци первого числа второго месяца. Вместе с ними отправилась и Совершенная наложница из рода Фанов в сопровождении шестидесяти служанок и восьмитысячного отряда охраны.

Где-то через семь дней, на рассвете, Тилань во сне ощутила, как что-то смутно напоминавшее ей обжигающий фён то и дело обдувает ее лицо, а жаркое солнце будто с неимоверной силой палит ее своими лучами. Она резко проснулась и поняла, что это было не солнце, а огонь. Тилань встала с кровати и босиком подбежала к окну. Дворец Спокойствия был со всех сторон окружен несколькими сотнями солдат личной гвардии императора. Оттуда, где стояли ворота Кайпин, раздался леденящий кровь лязг железа и грохот рушащихся кирпичных балок. Несколько десятков тысяч солдат из дивизиона Цзиньцзи под крики и гул с десятью железными колесницами атаковали город.

Дверь в маленький павильон внезапно распахнулась, и внутрь зашел человек. Тилань подпрыгнула от испуга и, крепко схватившись одной рукой за сердце, обернулась, чтобы посмотреть, кто это был. Ее гостем оказался высокий крепкий военный с курчавой бородой. На его поясе висел пропускной жетон кавалериста, а сам мужчина был полностью, как и полагается, облачен в легкие доспехи цвета индиго, а значит, этот человек прибыл с Загробной заставы. Тилань показалось, что она где-то видела его, а затем она вспомнила, что это был командующий Загробной заставы, который раньше возглавлял войска, сопровождавшие Соланя из царства Хань на юг. Кроме того, этот мужчина сидел в самом конце внешнего зала на вечернем торжестве в честь празднования начала весны. Стоя у двери, военный слегка поклонился.

– Я генерал Чжан Чэнцянь. Прошу вас не беспокоиться, Драгоценная наложница, мятежные войска не смогут проникнуть сюда, – кратко отрапортовал он, привыкнув так разговаривать за множество лет военной службы, а затем торопливо ушел.

Тилань похолодела от страха. Этот человек не был офицером из дивизиона Цзиньцзи, которого Цзичан должен был отправить для ее непосредственной защиты, он был генералом личной гвардии императора, которая охраняла столицу.

Звуки военных барабанов сотрясли землю: зал Неустанной работы, зал Земной славы, зал Длительного покоя, зал Вечного мира, зал Культуры, зал Военной доблести, зал Благовещих облаков, зал Грозовой молнии, тронный зал – все девять залов внешней части императорского дворца пали. Ворота Умиротворения тоже были разрушены. Мятежные войска ворвались в императорский гарем. Развевавшийся на ветру темно-красный флаг двигался в направлении дворца Человеколюбия. Толпа людей, словно свинцовая туча, принесшая за собой ураган, закрыла Золотой дворец.

Боевые кличи сливались воедино и улетали в небо. Казалось, что лязг сражавшихся друг с другом мечей не закончится никогда. Волна человеческих голосов то приближалась, то отступала, а затем накатывала вновь с удвоенной яростью, разбиваясь на осколки о красные стены дворца Спокойствия. Густой дождь из шальных стрел прорвался через окно. На некоторых из них вместо наконечников были надеты куски промасленной ваты, которые должны были тут же загореться, как только упадут на землю. В самый критический момент мятежные войска из отряда Цзиньцзи ворвались в восточный зал дворца Спокойствия. Люди Цзичана были всего в нескольких шагах от нее. Однако к войскам личной гвардии императора неустанно продолжало прибывать подкрепление, и вскоре они заполнили собой пробитую брешь, с одной стороны позволяя ей отступить к маленькому павильону, а с другой – оставляя мятежные войска снаружи.

Это была первая и последняя битва в стенах императорского дворца за все время правления под девизом Тяньсян. Кровь текла по красным ступеням, ведущим к трону. Трупы заполнили все каналы. Ужас, творившийся вокруг, не уступал тому, что творился здесь, когда самозванец Чу Фэнъи поднял мятеж и захватил город, беспощадно уничтожая всю императорскую семью. Смертельная битва продолжалась целых два дня. На территории императорского дворца повстанцы потеряли более десяти тысяч человек. Каменный пол, покрытый сине-зеленой глазурью, был залит кровью, которая не высыхала. И каждый раз, когда армейские сапоги переступали через мертвые тела, красно-черная жидкая грязь под ногами становилась все более скользкой.

Все это время Тилань сидела, словно загнанная в угол, в своем дворце. Каждый раз, когда она думала о Солане, на сердце у нее становилось неспокойно. Тилань постоянно спрашивала солдат из личной гвардии императора, которые охраняли дворец Спокойствия, о том, что происходило снаружи. Все военные вели себя почтительно, но неустанно повторяли, что ничего не знают о нынешнем положении дел и просто выполняют приказы. Кроме того, они не позволяли ей выходить за пределы дворца. У стен дворца Спокойствия было более тысячи трупов. Их никто не убирал, поэтому этой же ночью затхлый ветер принес в покои Тилань стоны умирающих солдат. Желто-зеленые нечистоты стекали поверх кровавой грязи, разнося повсюду непередаваемый смрад.

На четвертый день, ближе к вечеру, пришел тот самый генерал с курчавой бородой по имени Чжан Чэнцянь и сказал, что ей нужно переехать в другое место. Ни на какие вопросы генерал не отвечал. Тилань допытывалась снова и снова, пытаясь узнать хоть что-то, но он так ничего и не сказал ей, просто махнул рукой, и несколько служанок то ли повели, то ли потащили ее к выходу.

Продолжая бороться изо всех сил, Тилань обернулась и, пристально посмотрев на него, заговорила, четко произнося каждое слово:

– Чжан Чэнцянь, просто скажи мне. – Черные и блестящие взлохмаченные волосы закрыли ее лицо, но они не могли скрыть этот обезумевший и горящий взгляд, от которого бросало в дрожь. – Их корабль… он перевернулся?

Чжан Чэнцянь только около часа назад получил эту весть срочным письмом. Но он не удивился вопросу Тилань и с тем же каменным лицом кивнул, сухо ответив ей:

– В живых осталась только одна Совершенная наложница.

Тилань бросило в дрожь, но, к удивлению генерала, она даже не заплакала. Принцесса царства Лэй просто смотрела на него, а затем кивнула головой. Она была такой хрупкой и беззащитной, словно маленькая куколка, вырезанная из листа бумаги, а ее большие, но безжизненные глаза напоминали два бледных чернильных пятна на белой поверхности. Такие же тусклые и размытые. Тилань покорно позволила служанкам увести себя.

Одиннадцатого числа второго месяца Драгоценная наложница временно переехала в боковой зал дворца Феникса. Когда началось восстание, Совершенная наложница из рода Фанов была далеко в море, и дворец Феникса остался без хозяйки. Большинство служанок и евнухов разбежались, и дворец был разграблен. Каждые сутки Чжан Чэнцянь назначал сто пятьдесят человек, которые, как он говорил, охраняли Тилань, но на самом деле они скорее были ее надсмотрщиками.

Служанки, которых отправили во дворец, чтобы они прислуживали Драгоценной наложнице, сообщили ей, что император Сюй скончался еще седьмого числа.