– Ну, а теперь объясни, зачем двенадцатилетнему мальчикуоловянный чайник?

Забавный хохолок на голове Слоупи, только что качнувшийсясверху вниз, когда он опускал голову, теперь вместе с его головой замотался изстороны в сторону. Он не знал, зачем двенадцатилетнему мальчику понадобилсяоловянный чайник. Он знал одно: ему очень не хотелось с ним расставаться.Чайник ему нравился… ну просто очень.

– …Дотрагиваться, – пробормотал он наконец.

– Что? Прости, не расслышал.

– Мне нравится до него дотрагиваться.

– Слоупи, Слоупи! – Мистер Гонт вздохнул и вышел из-заприлавка. – Не нужно ничего объяснять. Мне все известно о том удивительномчувстве, которое люди называют «радостью обладания». Именно его я поставил воглаву своего бизнеса.

Слоупи Додд отпрянул.

– Пожалуйста, не трогайте меня. – В глазах его вспыхнулстрах. – Прошу вас.

– Послушай, Слоупи, я намереваюсь до тебя дотрагиваться неболее, чем уговаривать отдать чайник маме. Он твой, можешь с ним делать все,что пожелаешь. Более того, я одобрят и даже восхищаюсь твоим поступком.

– Вы… правда?

– Конечно. Конечно, правда. Алчные люди – счастливые люди. Яверю в это всем своим сердцем. Но, Слоупи…

Заика оторвал наконец взгляд от своих башмаков иподозрительно посмотрел на мистера Гонта сквозь занесу рыжих кудрей.

– Но пришло время тебе расплатиться за чайник сполна.

– О! – Слоупи вздохнул с облегчением. – И это все? А я-тодумал… Но он не пожелал или не отважился продолжить. Он не знал, что именнохочет от него мистер Гонт.

– Так вот, ты не забыл, кого обещал разыграть?

– Не забыл. Тренера Пратта.

– Верно. Твое задание состоит из двух частей. Тебе придетсякое-что кое-куда положить, а второе – кое-что мистеру Пратту сказать. И еслисделаешь все как надо – чайник навсегда останется твоим.

– А разговаривать я тоже теперь буду нормально? – Слоупи снадеждой посмотрел на Гонта. – Тоже навсегда?

Мистер Гонт с сожалением вздохнул.

– Боюсь, ты снова станешь заикаться, как только выйдешь измоего магазина. Кажется, у меня и в самом деле есть где-то тут устройство отзаикания, но…

– Пожалуйста! Прошу вас, мистер Гонт! Я сделаю все, что вызахотите.

Что угодно скажу, положу… Только вылечите меня! Я терпеть немогу это заикание.

– Я тебя понимаю, но тут есть одна загвоздка, Слоупи. Видишьли, я уже почти исчерпал тот список розыгрышей, который наметил к исполнению.Знаешь, как бывает заполнена у дамы карточка на танцы на балу. Так что ты несможешь со мной расплатиться.

Заика Додд долго молчал, прежде чем сказать то, чтовертелось у него на языке.

– А вы никогда… мистер Гонт… никогда не отдаете что-нибудьпросто так… не дарите, я хочу сказать?

Он говорил очень тихо и снова смотрел вниз.

На лице мистер Гонта возникло выражение истинного горя.

– О, Слоупи! Сколько раз я думал об этом и с какой тоской ижеланием!

В моем сердце огромные глубокие залежи благотворительности имилосердия.

Но…

– Но?

– Это уже не будет называться бизнесом. – Губы мистера Гонтаизображали сочувственную улыбку, но глаза горели таким волчьим огнем, чтоСлоупи сделал на всякий случай шаг назад. – Ты меня понимаешь, правда?

– Э-э-э… да. Конечно!

– Кроме того, следующие несколько часов, Слоупи, должны бытьсамыми решительными для меня. Запустив механизм, я не в силах его остановить…до поры до времени. Я должен сохранять верность своему жизненному правилу.

Если ты вдруг перестанешь заикаться, это может вызватьизлишние вопросы, что очень нежелательно. Шериф и так уже задал множестводопросов, которые никак не должны быть его ума дело. – Мистер Гонт нахмурился,но тут же на его лице снова вспыхнула уродливая и обаятельная, хищная идоброжелательная, в общем неизвестной природы улыбка. – Но я позабочусь о нем,Слоупи. Это наверняка.

– Вы говорите о шерифе Пэнгборне?

– Да. Именно о шерифе Пэнгборне. – Гонт снова провел повоздуху перед лицом Слоупи двумя пальцами. – Но ведь мы с тобой о нем неговорили, правда?

– О ком? – удивился Заика Додд.

– Вот именно.

Сегодня на Лилэнде Гонте был надет темно-серый замшевыйпиджак, из кармана этого пиджака он достал черный кожаный бумажник и протянулего Слоупи. Тот взял вещь аккуратно, стараясь не прикоснуться пальцами кпальцам Гонта.

– Ты ведь знаешь машину тренера Пратта?

– «Мустанг»? Конечно.

– Положи туда вот это. Под переднее сидение рядом сводителем, так, чтобы торчал лишь уголок. Отправляйся к колледжу прямо сейчас,нужно, чтобы эта вещь оказалась на месте до того, как прозвенит последнийзвонок. Ты понял?

– Да.

– Затем тебе придется дождаться, пока он выйдет, и тогда…Мистер Гонт продолжал говорить совсем тихо, а Слоупи слушал, не сводя с негополусонного взгляда, приоткрыв рот и время от времени кивая в знак согласия.

Несколько минут спустя Заика Додд вышел из магазина НужныеВещи с бумажником Джона Лапонта за пазухой.

1

Нетти лежала в простом сером гробу, за который заплатилаПолли. Алан предложил свое участие в расходах, но она отказалась с той спокойнойтвердостью, которая была ему хорошо знакома. Гроб стоял на металлическомпомосте неподалеку от могилы родственников Нетти. Вокруг этих могил земля былапокрыта искусственным травянистым газоном, сверкавшим яркой зеленью в лучахсолнца. От этой ненатуральной травы у Алана всегда мороз по коже пробегал.Что-то в ней казалось ему отвратительным и даже непристойным. Она нравилась емуменьше, чем похоронный ритуал накладывания грима на покойников и одевания их всамые лучшие одежды, как будто им предстояло отправиться на деловую встречу вБостоне, а не на вечный покой под землю, в компанию к корням и червям.

По просьбе Полли отпевал Нетти преподобный Том Киллингворт,проповедник методистской церкви, знавший Нетти еще по службам в Джунипер Хилл,куда он приезжал два раза в неделю. Надгробное слово было кратким, но теплым,обращенным к Нетти Кобб человеком, знавшим ее, женщину, которая медленно, струдом, но отважно и настойчиво пыталась выбраться из мрака безумия, женщину,принявшую когда-то смелое решение встретиться вновь лицом к лицу с миром,причинившим ей глубокие страдания.