– Э-э-э… знаешь, лучше не надо трогать.

Полли улыбалась, но Алан понял, что она испугалась егопорыва.

– Может нарушиться связь или что-нибудь в этом роде.

– Господи, Полли, ну что за чушь! – Алан почувствовал, чтораздражен.

– Слушай, давай поговорим откровенно. Хочешь? – В голосеснова появилась гневная нотка. Полли пыталась ее сдержать, но она никуда нежелала деваться. – Тебе говорить легко. У тебя дома нет специальноготелефонного аппарата с большими кнопками и тебе не выписывают огромные дозыперкодана.

– Эй, Полли! Это…

– Никаких «эй, Полли». – На скулах у нее зацвели красныепятна.

Частично этот гнев, подумает она позже, возник потому, чтоеще в воскресенье она чувствовала и думала так же, как Алан сегодня. С тех пормногое изменилось, и справиться с этой переменой она была не в силах.

– Эта штука работает. Я понимаю, что кажусь тебесумасшедшей, но она работает. В воскресенье утром, когда ко мне пришла Нетти, ябыла в агонии.

И начинала подумывать о том, что единственный выход изположения ампутация. Боль была так ужасна, Алан, что мысль об ампутации вызвалалишь удивление. Типа: «Ампутация, ха! Как это я раньше об этом не подумала? Этоведь так просто!». Прошло два дня, и я чувствую то, что доктор Ван Аллен называет«остаточными явлениями», и, кажется, они тоже постепенно проходят.

Помню, как год назад я просидела целую неделю на рисовойдиете, потому что говорили, это может помочь. Разве это не то же самое?

Гнев, по мере того, как Полли говорила, проходил и теперьона смотрела на него почти умоляюще.

– Я не знаю, Полли. Право, не знаю.

Она разжала пальцы и держала теперь азку кончиками большогои указательного. Алан склонился поближе, чтобы разглядеть, но дотронуться наэтот раз не посмел. Маленький серебряный предмет, круглой формы. Нижняя частьиспещрена крошечными дырочками, не более игольного ушка. Вещица тусклопоблескивала в солнечном свете.

И чем больше он разглядывал ее, тем больше она ему ненравилась. Ну совсем не нравилась. Ни в какую. Он подавлял в себе неистребимоежелание сорвать ее с шеи Полли и выбросить через открытое окно.

Ничего себе желание! Только попробуй и можешь проститься схорошей жизнью на веки вечные.

– Иногда кажется, что там внутри что-то шевелится, – сулыбкой говорила Полли. – Что-нибудь вроде мексиканского прыгающего горошка.

Смешно, правда?

– Не знаю.

Он смотрел, как она прячет амулет обратно за вырез блузки, ичувство неприятия росло, но стоило вещице исчезнуть, и от одного вида, какПолли легко и свободно, этого отрицать никак нельзя, застегивает пуговицы, оностало уходить. Не пропадало только подозрение, что мистер Лилэнд Гонт водит занос его любимую женщину, а если так, то наверняка не только ее одну.

– А тебе не кажется, что тут может быть что-то другое? – Онвел себя теперь с осторожностью человека, переходящего ручей по скользким валунам.У тебя и раньше случались ремиссии.

– Конечно, – согласилась Полли с некоторой настороженностью.– Я сама все про свои руки знаю.

– Полли, я просто пытаюсь…

– Я понимаю, ты реагируешь так, как только ты можешьреагировать, Алан. Все на самом деле очень просто: мне совершенно точноизвестно, что значит ремиссия артрита, и тут совсем все не так. Были времена втечение последних пяти-шести лет, когда наступало облегчение, но оно несравнимос тем, что происходит теперь. Я никогда не чувствовала себя так хорошо, даже вдни самых серьезных улучшений. Это совсем другое. Это вроде… – Она замолчала,подумала и сделала неопределенный жест руками и плечами. – Это как окончательновыздороветь. Знаю, тебе меня не понять, но я не в состоянии объяснить лучше.

Алан кивнул, нахмурившись. Он понимал, что она имеет в виду,и понимал, что она относится к этому абсолютно серьезно. Может быть, азкавоздействовала на какой-нибудь участок ее мозга. Возможно ли это, если болезньне психосоматического характера? Розенкройцисты считают, что такое вполневозможно и случалось сплошь и рядом. Так же считали и миллионы людей,зачитывавшиеся книгой Л. Рона Хаббарда о дианетике. Алан ничего по этому поводусказать не мог, но знал только, что никогда не встречал слепца, который бы счелсебя прозревшим, или раненого, приостановившего кровотечение путемсамоубеждения.

И еще он был уверен: все это плохо пахнет. Воняет так, какот дохлой рыбы, пролежавшей дня три на берегу в солнечный день.

– Ладно, давай бросим этот разговор. Я устала от попыток неразозлиться на тебя. Пошли в магазин вместе со мной. Поговори с мистером Гонтомсам. Тебе давно уже пора с ним познакомиться. Может быть, он тебе лучшеобъяснит, что тут волшебного, а что нет.

Алан снова взглянул на часы. Без четырнадцати три. Вкакую-то долю секунды он решил последовать совету Полли и оставить БрайанаРаска на потом. Но застать мальчишку вдали от дома, врасплох, как только онвыйдет из школы, было очень заманчиво. Он будет куда более разговорчив, когдарядом не станет суетиться мама, бегать вокруг, словно львица, оберегающаясвоего детеныша, перебивать, а может быть даже советовать не отвечать нанекоторые вопросы. Да, это главное: если выяснится, что сыну есть что скрывать,или если миссис Раск так считает, Алану будет очень трудно, а может быть ивовсе невозможно получить информацию.

Таким удобным случаем пренебрегать нельзя: Брайан Раск можетоказаться ключом к разгадке двойного убийства.

– Не могу, родная, – сказал он Полли. – Зайду попозже. Мненеобходимо поехать в школу и переговорить кое с кем. Немедленно.

– Это касается Нетти?

– Скорее, Вильмы Ержик, но если чутье меня не обманывает, вслучае с Нетти это тоже может помочь. Как только что-нибудь узнаю существенное,сразу тебе сообщу. А пока ты можешь мне обещать?

– Алан, я покупаю ее! Это мои руки, не твои!

– Ты меня не поняла. Покупай, конечно. Просто хочу, чтобы тырасплатилась с ним чеком, вот и все. Нет причин, по которым он отказался быпринять его, – если он настоящий бизнесмен. Ты живешь в городе и хранишь деньгив банке напротив. Но если возникнет какое-нибудь недоразумение, ты всегдаможешь приостановить выплату.

– Понятно. – Полли произнесла это слово спокойно, но Алан супавшим сердцем понял, что все-таки, переходя ручей, соскользнул с одного извалунов и шлепнулся в воду.

– Считаешь его мошенником, так, Алан? Думаешь, онзаграбастает денежки несчастной дамочки, свернет манатки и укатит в неизвестномнаправлении?