Говоря о расширении Польши, Цельтис, видимо, вспоминает признание Тевтонским орденом верховной власти Польши после битвы при Грюнвальде (1410), или древнюю славянизацию всей заэльбской территории в VI—VII вв. после великого переселения народов. К кичащимся своей силой германцам поэт относится иронически.

559

58. Об истоке Эльбы. Цельтис не уделяет Эльбе самостоятельной роли в членении Германии на 4 части, но в Од. III, 6 называет ее, «текущую через край тевтонский», рекой, как бы объединяющей все германские земли.

560

59. Об обманах астрологов. Ирония Цельтиса заставляет сомневаться в искренности его астрологических рассуждений в других стихах.

561

61. О войне муравьев. Очевидно, сатира на феодальные междоусобия в Империи. Меонийский поэт — Гомер, которому приписывалась пародирующая «Илиаду» поэма «Война мышей и лягушек».

562

62. Об изучении причин. Насмешка над ненасытностью знания, восходящая к Марциалу (I—II в. н. э.).

563

63. К Кандиду... Программное произведение Цельтиса, излагающее его идеал независимости поэта, — в противовес трем мыслимым в то время интеллигентским профессиям: правоведа, врача и «фигляра», т. е. наемного оратора; не исключено, что Цельтис вкладывал в это и функции священнослужителя. Последние строки как бы находятся в прямой перекличке со знакомой Цельтису поэмой С. Бранта «Корабль дураков» (1494) и созданной вскоре после смерти Цельтиса сатирой Эразма Роттердамского «Похвала глупости» (1509).

564

64—82. О кубке богемцев. Эта и следующие эпиграммы, связанные с Чехией, несомненно, созданы тогда, когда в 1491 г. Цельтис был в Праге на пути в Ингольштадт или в ближайшие за этим годы, когда он переписывался с Богуславом фон Гассенштейн (см. Од. I, 27 и ниже Эп. 82). Ироническое отношение к символу чешских утраквистов — кубку носит скорее характер отрицания религиозного фанатизма как такового, чем презрения.

565

65. О костре Иоанна Г уса. Менее всего разделявший религиозные взгляды Гуса, Цельтис отнюдь не следует и распространенной реакции на гусизм как на антинемецкое движение: скорее он сочувствует гуситам как врагам папства (ср. Эп. I, 68) и признает величие самопожертвования Яна Гуса (в духе Поджо Браччолини).

566

66. Что есть мудрец. По близости с другими «чешскими» эпиграммами эта сентенция может иметь в виду того же Богуслава фон Гассенштейн (Од. I, 27), осторожного политика и страстного гуманиста.

567

67. О Гусе, то есть о гусе. Имя Яна Гуса в своем чешском значении нередко обыгрывалось уже современниками на латинский лад в различных аллегорических сочетаниях. Волк италийский. — Прямая отсылка к символу Рима, волчице Капитолийской, детищем которой как бы является римский первосвященник.

568

68. Язвительная шутка богемцев... Цельтис вновь уделяет здесь особое внимание урожаю винограда, что явно связывается со следующей эпиграммой, где речь идет о чаше богемцев-утраквистов.

569

70. О вере богемцев. Жизнелюбию гуманиста явно претит пуританство гуситов, в котором он видит только лицемерие.

570

71. О горохе богемцев. Впрочем, это же лицемерие Цельтис видит и в пифагорейской диете, с насмешливой иронией относясь к ее мнимой мудрости.

571

73. О первосвященнике богемцев. Цельтис называет его Августин Винцентин (см. также Эп. 75, 76, 78 и 81; Эл. II, 4); видимо, он был либо миссионером-католиком в Иллирии (Сербии), либо униатским епископом.

572

74. О двух сферах. Эпиграмма, очевидно, предназначалась в качестве посвящения к какому-то тексту о космогонии. Сохранились два колорированные рисунка пером на пергаменте (ок. 67,5x67,5 см) с изображением северного и южного звездного неба, хранящиеся в Нюрнбергском Германском музее. На одном из них имеется герб астронома Конрада Гейнфогеля и дата 1503. Фигуры богов — Аполлона, Юпитера и т. д. — носят следы правки той же рукой, которой сделаны надписи и дата. Стилистически эта правка близка к иллюстрациям, выполненным в мастерской Дюрера, к «Любовным элегиям» Цельтиса. Возможно, они относятся к какому-то труду, затеянному Цельтисом и не осуществленному (подобно «Germania illustrata»), к которому он написал какой-то не сохранившийся текст и посвятительную эпиграмму.

573

75. О Винцентине. См. Эп. I, 73, 76, 78. Цельтис не проявляет симпатии к нему, несмотря на то, что Винцентин «...порочить дерзнул курии Римской главу».

574

76. О нем же. Почти буквально повторяется в Эл. II, 4.

575

77. Увещание. Помещение этой эпиграммы между №№ 76 и 78 заставляет считать, что смысл ее в том, что каждый обязан заниматься своим делом, не берясь за то, к чему он не способен.

576

78. Об Августине Винцентине. Здесь вся эпиграмма строится на непереводимой игре слов, в основе которой глагол «augeo», означающий и «содействовать», и «приумножить», и «чтить». Цельтис представляет этот глагол как основу имени «Августин», к которому он относит и заключительное: «творец» — «auctor».

577

79. О силе доблести. Более точный смысл — о действенности добродетели (De vi virtutis).

578

80. О Рее и Марсе. Илия (Рея Сильвия) родила от Марса двух близнецов — Ромула и Рема, хотя была весталкой, принесшей обет девственности. Так же лицемерны в своих обетах, — говорит Цельтис, — потомки Ромула, римские клирики.

579

81. Об италийцах в Богемии. Поэт иронизирует над алчностью торгашей-итальянцев, в утраквистской Чехии пренебрегающих католической верой ради торговой выгоды.

580

82. На дворец Иоанна Альба. Иоанн Альб — латинизированное имя Богуслава Лобковитца фон Гассенштейн (см. Од. I, 27; Эл. II, 4).

581

83. О титулах властителей. Клавдий Птолемей (II в. н. э.) — александрийский географ и математик, создатель «космографии» (по-арабски «Альмагест»), подведший итог всей античной астрономии. В 1482 г. в Нюрнберге «Космография Птолемея» впервые была издана в переводе с греческого на латинский; улучшенное издание по совету Цельтиса предпринял Виллибальд Пиркгеймер с картами и схемами А. Дюрера, но оно вышло лишь в 1525