был, чтобы убедиться, что я никого не боюсь. К сожалению, это относится и к нему.

— Я этого не сделаю, — говорю я в конце концов, когда он ясно дает понять, что не собирается начинать.

— Это было не предложение, Теодор. Это работа. К работе, к которой ты отнесешься серьезно.

— Но почему? Тебе нужно дать мне больше.

Он качает головой, явно не впечатленный моим отсутствием послушания.

Я почти смеюсь про себя. Я был более чем снисходителен к этому. Большинство нормальных людей потеряли бы свой чертов разум, когда они посмотрели на этот контракт, как я сделал пару недель назад. Большинство людей отказались бы тут же.

О чем он меня просит… то, что он сделал без моего разрешения или даже ведома, выходит за рамки чертовски приемлемого.

— Она уже тебя достала, солдат?

— Она заноза в гребаной заднице. Так как насчет того, чтобы ты точно сказал мне, что я ищу, и дал мне половину гребаного ключа к разгадке того, с чем я здесь столкнулся.

Его глаза удерживают мои еще десять секунд, прежде чем он достает свой телефон из внутреннего кармана куртки и нажимает на экран, прежде чем незнакомый голос заполняет воздух.

— Это была Эмми, — умоляет женщина, явно испытывая боль. — П-пожалуйста, прекрати. Пожалуйста, не делай мне больно. Я-я сожалею.

У меня кровь стынет в жилах от страха в голосе женщины.

— Это что…

Папа кивает один раз, подтверждая мои подозрения.

— Черт возьми, — бормочу я, убирая волосы со лба.

— Ты многого не знаешь, но мне не нужно говорить тебе, что внезапное появление Эмми в Найтс-Ридж не было совпадением.

— Просто скажи мне, что она не моя гребаная сестра, — требую я, думая о Тоби и Стелле, и о том, что если бы не Гален, они, вероятно, трахались бы как кролики, чтобы отомстить Себу, и не знали бы о том, что они гребаные брат с сестрой.

— Она не такая. Я могу заверить тебя, что у меня нет тайной семьи, прячущейся в тени, и я никогда не изменял твоей матери.

— Ну, я думаю, это уже что-то, — бормочу я себе под нос.

Хотя, если бы мы были родственниками, это могло бы помочь избавиться от моей нездоровой одержимости. Или просто сделало бы это еще более нездоровым.

Я качаю головой от собственных мыслей.

— Я хочу знать все, что она знает, все, что она сделала. Я не доверяю ей, — он смотрит на свой телефон, как будто это женщина, о которой он говорит, — ни на дюйм. Потребовались недели, чтобы добраться сюда. Она могла бы продать Эмми с самого начала, но она этого не сделала, поэтому я склонен думать, что она говорит правду.

— Отлично.

— Я не позволю семнадцатилетней соплячке выставлять меня дураком, Теодор. Я предлагаю тебе раздобыть мне необходимую информацию скорее раньше, чем позже.

Проводя рукой по лицу, я пытаюсь разгадать его план игры, но, как всегда, у меня голова идет кругом от тех немногих фактов, которые он мне доверил.

— Почему для всего этого требуется… контракт, — наконец говорю я, не желая называть это как-то иначе из-за страха сделать это слишком реальным.

— Отдельные вопросы. Контракт был предложением мира. Месть — это личное.

— Верно, — вздыхаю я.

— Делай все, что потребуется. Воплоти в жизнь все свои маленькие грязные фантазии — или ее. Просто достань мне ответы.

— Ты хочешь, чтобы я выебал их из нее? — Спрашиваю я, мои брови достигают линии роста волос.

Он пристально смотрит на меня, и на мгновение я уверен, что где-то в темных глубинах вижу своего отца.

— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь, Тео. Я знаю, ты тосковал по ней с тех пор, как впервые увидел ее. Сходил с ума. У тебя есть мое полное благословение.

Я смеюсь над этим. — Сдается мне, босс, вы зашли в этом вопросе немного дальше своего благословения, — выплевываю я.

— Ты сможешь поблагодарить меня позже. Итак, было ли что-нибудь еще? Мы были в самом разгаре кое-чего.

— Это плохая идея, — говорю я ему, прищурив глаза, когда возвращаюсь через комнату.

Понимающая улыбка приподнимает уголки его губ. — Просто не убивай ее… пока.

Не говоря больше ни слова, я выскальзываю из его кабинета, чувствуя себя ничуть не лучше, чем когда вошел. Во всяком случае, узел в моем животе только растет.

Эмми в чем-то виновата. Кое-что, в чем мне нужно разобраться. Плюс, мне нужно выяснить, кто она, черт возьми, на самом деле. Я, блядь, знал, что в этой истории было нечто большее, чем кто-либо рассказывал. Дети из поместья Ловелл не просто поступают в Найтс-Ридж.

В ее жилах течет кровь семьи Чирилло, я бы поставил на это гребаные деньги.

Но она не твоя сестра, раздается тихий голосок.

И будь я проклят, если мой член не начнет набухать, когда в моей голове всплывут образы всех способов, которыми я могу заставить ее признаться в своих грехах.

— Только тебе это сошло бы с рук, — усмехается Гален, когда я врываюсь обратно через комнату охраны.

— Иногда он действительно вспоминает, что он не только босс, но и отец, — ворчу я, не сводя глаз с выхода.

— Что он заставил тебя сделать на этот раз, сынок? — спрашивает Стефанос, когда я прохожу мимо.

— Ты не хочешь знать.

Я не знаю, что еще они могли бы сказать. Все мое внимание сосредоточено на побеге.

Как только я сажусь в свою машину, я завожу двигатель и вылетаю с отведенного мне места на подземной парковке слишком быстро, учитывая, что она почти заполнена.

Я не еду прямо домой, как следовало бы. Вместо этого мои пальцы сжимают руль до тех пор, пока их не начинает сводить судорога, пока я прокладываю свой путь по городским улицам, как какой-нибудь придурок-гонщик.

Однако это не помогает. Когда несколько часов спустя я подъезжаю к нашему новому зданию, я так же беспокоен, как и всегда, и мысли о том, что могла натворить Эмми, вертятся у меня в голове.

Она должна быть виновата. Конечно, в противном случае вина не была бы возложена на ее голову.

Но что она скрывает?

И почему мой отец считает, что все это хорошая идея?

— Контракт был предложением мира.

Папин голос ясен как божий день, и дрожь пробегает у меня по спине.

Это может означать только одно. И если я прав, то отец Эмми действительно что-то замышлял, пытаясь удержать ее подальше от клуба.

Она явно там не в безопасности, если бы Рэм захотел…

Качая головой от того, в какое полное дерьмо превращается моя жизнь, я вылезаю из машины и направляюсь внутрь с твердым намерением испытать