— Стас, не переживай ты так! Ты же знаешь, что никаких веских оснований подозревать тебя в чем-то нет. — Она пыталась его успокоить.

— Женечка, ты не понимаешь. Оснований вообще нет, но как это доказать! Знаешь такую народную мудрость: дыма без огня не бывает? Вот люди и будут этим пользоваться.

— Стас, тебя уважают, ценят, не реагируй так! Дети живы-здоровы, это главное.

— Понимаешь, для меня победа принципиальна, я столько сил положил на область и, получается, зря?

— Не зря. Люди не против тебя, но психология такова, что им хочется обновления. Ты оставишь хороший след, с выборами жизнь не заканчивается, — говорила мудрая Женя.

— Я был уверен в своей команде, гордился! Оказалось, что никакой команды не существует — каждый сам по себе.

Стас понимал, что выборы пройдут, и дальше, в зависимости от их результата, он будет продолжать двигаться, только, возможно, дорога уже будет другой. Но он так прикипел сердцем к этому краю, к делу, что оторвать себя можно было только вместе с кожей. Он принимал участие во всех дебатах, его штаб сделал рекламные ролики и даже нашел немалые деньги на концерт столичной звезды в его поддержку. Звезда прилетела ровно на сутки, специально для прессы пила со Стасом кофе и изображала давнее знакомство.

— «Ты», — панибратски говорила ему на камеру звезда, — хороший парень, и область у тебя хорошая. Надо побеждать на выборах! — И хлопала его по плечу.

Вечером они с Женей сидели в первом ряду концертного зала, на представлении, которое давала звезда в его поддержку. В чем эта поддержка заключалась, он так и не понял. Звезда исполняла свой обычный репертуар, принимала от поклонников цветы, в перерывах курила в гримерке и ругалась на Сибирь матом.

Уже потом, анализируя свои промахи на выборах, Стас понял, что никакой звезды приглашать было не надо, и дело не в том, что стоил этот эпатаж кругленькую сумму. Звезда была инородным телом, которое вызвало любопытство и очередные пересуды населения про ее богемную жизнь, но не добавило ему очков как кандидату.

— Все, хватит возвращаться даже в мыслях туда, где тебя не ждут, — успокаивал он себя. Все сложилось, как и должно было сложиться. Женя преподает в столичной спецшколе, дочь устроилась в солидную компанию и постоянно летает за границу. Ее молодой человек работает вместе с ней, они живут «гражданским браком», хотя Стас никогда не понимал, зачем проверять чувства, ведь сразу понятно, твой человек или нет. Но в личные дела дочери он предпочитал не вторгаться.

Сын поступил в Академию МЧС и будет первым военным в истории их рода, что совсем неплохо, а то одни ученые и учителя. Своим нынешним положением депутата Госдумы он в принципе был доволен, но если вдруг судьба сделала бы экзерсис и снова закинула его в Сибирь, Вабузов стал бы абсолютно счастливым человеком.

В Москве был совсем другой ритм жизни — большого мегаполиса, и когда его машина около получаса стояла в пробке, что по московским меркам совсем немного, он успевал подремать. Водитель нервничал, машина двигалась мелкими рывками, останавливалась и снова дергалась, преодолевая в транспортном коллапсе сантиметры дороги.

«Кто решил, что личный автомобиль — это свобода? — думал Стас. — Мы все заложники своих железных коней».

— Совсем недавно вопрос долгих мучительных заторов пытались вынести даже на заседание Госдумы, но эксперты ответили, что пока эта проблема системная. Транспорта очень много, трассы узкие, парковок нет, развязки спроектированы неверно, и дороги нужно строить вместо торговых центров. Для того чтобы решить проблему, нужны сотни миллиардов, и вообще, пора брать пример с сына и пересаживаться на велосипед, — сказал Стас шоферу.

Водитель усмехнулся и подумал: «Заставишь вас на велосипеде ездить! Откажетесь вы от комфорта, как же! Одного только бензина за счет государства сколько истратили», — и прибавил газу.

Помимо врожденной честности и порядочности, Стас Вабузов отличался идеализмом. Он долго не хотел расставаться со своими интеллигентскими комплексами и иллюзиями и не стеснялся этого. Вабузов точно знал, что если человек любит страну, то он не кричит на каждом углу о том, что пришел работать в Думу для улучшения российской государственности. Когда такое часто говорят, это обычный пиар, «правда, под микрофоны».

Честность, считал Стас, заключается не в том, чтобы говорить, что ты честен, а в том, чтобы доказывать это ежедневной работой, конкретной помощью людям, кричащим от произвола чиновников, причем делать это нужно здесь и сейчас.

Он обязательно позвонит следователю Ларисе Сергеевне, этой милой женщине с голубыми глазами, и предложит помощь, но так, чтобы она не обиделась. Стас знал такой тип самостоятельных женщин, которые и коня остановят, и в горящую избу войдут, и помощь извне сочтут за угрозу. Повод для звонка был, потому что он стал невольным участником событий, свидетелем, наконец. Вабузов может использовать свой статус депутата Госдумы и подключить к расследованию лучшие лаборатории и, если она захочет, лучших сыщиков тоже. Следователь ему понравилась, было в ней что-то необычное — нешуточные амбиции, удивительное жизнелюбие и красота, наконец. Только глаза у нее печальные, с загадкой и тайной.

Напрасно он разговаривал с ней менторским тоном, она могла обидеться. К сожалению, нынешний мир жесток, и тех же депутатов не только пытаются отравить, а еще и убивают, как депутата Госдумы Галину Старовойтову. Государственная машина по расследованию включается на полный ход, но заказчика редко удается установить, так глубоко прячутся причинно-следственные связи.

В маленьких городках, каким был Угорск, все люди на виду, и понять, вычислить их отношения будет проще, женщина-загадка обязательно это сделает, и он позвонит Ларисе Сергеевне сегодня, обязательно позвонит, вот только поработает немного с документами.

Ему сейчас надо конкретно помочь Угорску и таким городам, как он. Правительство настаивало на полной отмене льгот «запреткам», отказываясь рассматривать компромиссные варианты, поскольку было уверено, что в законе немедленно найдутся новые лазейки.

Вабузов, профессор экономики одного из московских вузов, понимал, что последствия отмены льгот ЗАТО продуманы недостаточно. Однако финансисты правительства представили неопровержимые доказательства. Например, за шесть месяцев года в федеральный дорожный фонд поступило два с половиной миллиарда рублей налога на горюче-смазочные материалы, а в бюджет ЗАТО было зачислено только полмиллиарда этого налога. Льгот по этому налогу ЗАТО предоставили на четыре миллиарда рублей! Это что за математика! Где это видано!

Таким образом, получалось, что более половины нефтепродуктов в России реализуется через подставные фирмы, зарегистрированные в ЗАТО. С цифрами ему, экономисту, доктору экономических наук, можно спорить только языком цифр, а это значит — надо думать, самостоятельно вникать в суть вещей, анализировать, а не жонглировать чужими знаниями.

Стас знал, что все сорок существующих в России ЗАТО вызывали недовольство федеральных властей, и дело было не в налоговой политике. Объем льгот может быть уменьшен, а контроль над их предоставлением — усилен. Напряжение чиновников вызывали множество проблем, например, остановка ядерного реактора в Угорске, после которой обязателен процесс консервации, когда из реактора полностью выгружается топливо, демонтируется оборудование и контролируются все параметры. Спокойно заниматься ядерно-безопасным состоянием можно только тогда, когда политическая ситуация в закрытом городе стабильная.