Осмысливая задачи, чередуя способы плавания, Янис слегка согрелся. Все ж с чем повезло – вода еще летняя, относительно теплая. А еще повезло, что Афанасьича послушал: ботинки не тянут, документы, заколоты «английской» булавкой и технически правильно спрятаны в трусах. Маловероятно, что справки понадобятся товарищу Выру, но все ж…

Размышляя о целесообразности хранения документов в белье – с одной стороны, трусы это последний предмет одежды, покидающий тело, а с другой, утопленника могут и не раздевать, побрезгуют, так и похоронят безымянным, – Янис продолжил дрейф переменным темпом. В какой-то наблюдательный переворот была засечена плавающая цель. Пловец машинально глянул на часы – о! всё еще идут?! – 3:22, так и запомним, хотя записывать в вахтенный журнал явно не придется.

Страшная то была ночь. Гибельная. Но погибающие, тонущие и умирающие люди сражались сколько могли, сколько имели сил и возможности. Боролись даже в полной безнадежности входа судов в гущу мин, в громе оглушающих подрывов, в страшном плеске заполняемых трюмов и криках беспомощных раненых. Война, она и такой бывает: без видимого живого врага.

***

3:20. Подрыв на мине спасательного судна «Сатурн». Команде удалось продержаться на плаву до подхода «Азимута». Снят 131 человек.

5:45. К северу от центрального маршрута конвоя финскими торпедными катерами атакована и перехвачена группа судов, следовавших без охранения. Взяты в плен экипажи и пассажиры буксиров И-18 и «Паладиски» (48 человек). Краснофлотцы со шхуны «Атта» открыли по вражеским катерам залповый винтовочный огонь. Шхуна была торпедирована. После взрыва ничего не осталось – на «Атте» везли груз боеприпасов.

Около 5 часов утра наши боевые корабли, транспортные и вспомогательные суда подняли якоря и взяли курс на восток, к Гогланду. Согласно приказа боевые корабли увеличили ход и ушли вперед. Начало светать…

***

Человек был мертв. Даже вроде не качало его: замер на поплавках спасательного пояса, лицо в воде, короткие темные волосы, чуть наметившаяся лысинка на макушке, ворот гимнастерки… Наверное, командир из армейского состава пассажиров.

В лицо и на знаки различия Янис смотреть не стал. Пощупал карманы гимнастерки – пусто. Наверное, документы в полевой сумке были, сбросил ее человек. А вот портупея, ремни остались, кобура с «наганом» утопленника чуть набок клонит.

Странное и нехорошее это было чувство – все казалось, что человек воспротивится, возмутится, начнет чужие руки отпихивать. Янис унял сомнения – мертвому уже ничего не надо, поймет товарищ.

Разбухшая кобура расстегиваться не желала, Янис передохнул, придерживая за портупею мертвеца и намертво цепляясь за свой «плот». Когда пытался сблизиться, совсем из сил выбился, думал даже крышку бросить, потом к ней мертвого отбуксировать. Хорошо, не рискнул, точно бы потерял. Ладно, продолжаем…

Мысленно перепроверив точный порядок действий, Янис продолжил. Кобура все же сдалась, револьвер удалось вытянуть, осторожно переместить в карман брюк – благо просторны и глубоки карманы штатского образца. Тяжелое оружие, зараза, сразу принялось мешать, и от неуклюжих движений крышку-плот перекосило. Ругаться не подобало хотя бы из уважения к мертвому человеку. Янис выплюнул воду, постарался обрести равновесие. Сейчас станет полегче…

Револьвер имени братьев Наганов весит почти 900 граммов – запомнилось, когда-то на учебном плакате разглядывал, показалось интересным, поразмыслил над конструкцией и спецификой оружия. Вот зачем этот лишний почти килограмм утопающему человеку – большой вопрос. Глупо? Да, глупо, но товарищ Выру был все ж человеком механического склада мысли, а в электрике и механике порой просчитывают многие варианты наперед, прочерчивая, хотя бы карандашом на клочке газеты, возможную схему или конструкцию.

…Нет, не поддавалась тесемка. Пытался Янис снять пояс-поплавок с мертвеца, никак не получалось. Все мокрое, неподатливое, на ощупь узлы трудно угадать. Опять же глупо – как поймешь систему завязок, когда сам едва на плаву держишься? Но ничего, такой вариант предусматривался, потому и пихался «наган» в левый карман, что было крайне неудобно. Зато складной нож сейчас находился в правом кармане в полной доступности.

Открыть инструмент было сложновато, Янис трижды окунулся с головой, но нож не потерял, совладал, и вновь утвердился на плотике. Нужно в будущем кольцо к ножу приспособить, а еще лучше темляк…

Наметки на будущее успокаивали, товарищ Выру хладнокровно отплевался и справился с нервами. Нож электрика не требует безупречной «бритвенной остроты», но всегда прилично наточен и готов к делу.

— Прости, товарищ.

Освобожденное мертвое тело ушло в глубину. Янис сосредоточился на укладке ножа на место и удержании пробкового пояса. На себя легкое, но неуклюжее спасательное средство надеть уже вряд ли получится, но как вспомогательная опора вполне пойдет.

Приноровился, передохнул. Вот теперь стало понятно, насколько тело устало. Казалось, что чудом сам на дно не ушел, ноги свинцовые, бесчувственные, дыхания не хватает, соль горло жжет…

Дрейфовал Янис Выру. Часы встали, время стало безвременьем, море сделалось серым, бесконечным. Пытался считать волны, сбивался. Дважды видел что-то плавающее, вроде – ящики, но подплыть не удавалось – волны относили. Бросать пояс и крышку, плыть непонятно к чему, утопающий себе строго настрого запретил. Мысли путались всё сильнее, но план действий был составлен и утвержден заранее, требовалось его выполнять до последнего дыхания. «Строго по плану и обстоятельствам», как говорится, да.

Катер.… Думалось что показалось, здесь предсмертные миражи, наверное, именно такими и должны быть. «Морской охотник» – вот прямо как настоящий, борт, ствол артиллерийского полуавтомата на баке. Стук двигателей. Мимо пройдет, наискось, так в миражах непременно и должно быть. А если не мираж?

Янис все-таки засуетился-задергался. Вот точно бы ко дну пошел, если бы не пояс, улучшивший плавучесть. Бесчувственную кисть пришлось трижды укусить, потом револьвер из кармана выдирать, курок зацепился…. Поднять оружие повыше, без спешки…

Стиснув зубы, пловец тряс револьвером, вытряхивая из ствола воду. Только без суеты…

Курок взвести…

Щелчок бойка… осечка…

…Знал Янис, что так и будет. Слишком долго в воде, промокли патроны, дело дохлое, с самого начала было дохлое, дурил Выру, на чудо надеялся…

Щелчок… осечка.

— Эй, на катере! Эй!

…Голос как шепот, гаснет в метре над волнами, толк никакой, у них двигатели все глушат…

Выстрел.

Когда «наган» бахнул у уха, Янис даже не понял, что жал на спуск, дожидаясь, когда волна на плотике поднимет…

Нет, не услышат. Не будет такого счастья.

«Наган», давай еще. А? Ну, пожалуйста. Еще же четыре патрона, один сработал, почему еще-то не бабахнуть?

…Предпоследний патрон не промок. Выстрел…

И всё.

Янис