«Теоретически, в той же Дании, Швеции можно поискать, они не меньше нашего государства существуют в той или иной форме, — принялся я рассуждать на ходу, — возможно, у османов стоит поискать, но здесь вероятность ниже. Они южнее, у них своих проблем хватало, чтобы ещё на север лезть. Вероятно, ещё кто-то из наших древних семей может хранить что-то у себя. Но кто?»

«Ну круг, в принципе, ясен. Как разберусь с изнанкой, можно будет проехаться. В Дании нас уже „любят“, — она хмыкнула, ибо сарказм сочился в каждом звуке сего постулата, — у османов у меня будущий тесть живёт. Съезжу в гости, доведу местную династию до сердечного приступа. Ну, а из наших семей на ум Тигровы приходят. Альтернативный полюс политического влияния в Сибири, род по силе не уступает Кречетам, но формально признающий их главенство. Да и совместный бизнес несколько упрощает наведение мостов».

«Если честно, пока не вижу смысла с этим вопросом заморачиваться, — честно признался я. — Я не претендую на роль монарха и не хочу лишний раз вступать в конфронтацию с императором, угрожая разоблачением несоблюдения неких древних уложений».

«Ну знаешь ли, в противостоянии любой дополнительный аргумент не лишний. Не пригодится сейчас, пригодится потом! Есть подозрение, что жить спокойно нам не судьба. Никто не говорит, что я сорвусь и поеду в турне вот прямо сейчас, нет! Но в планы себе внесу. Кто знает, вдруг хоть в чём-то смогу помочь тебе. Не только же тебе мне помогать».

Наша беседа подошла к концу вместе с неспешной прогулкой под снегопадом. На крыльце лечебницы мы заметили Асту, о чём-то яростно спорившую с Хельгой.

Аста выбежала на улицу вслед за кузиной. Ту чуть потряхивало от переживаний. Хельга поглаживала рукой блокиратор на шее и пыталась восстановить дыхание.

— Хельга, вернись! Нужно же хотя бы попытаться! — втолковывала юная княгиня Исбьерн. — Это же твой шанс!

— Нет! — сжатые в ниточку губы и упрямо вздёрнутый подбородок эмпатки говорили сами за себя. — Я не доверяю местным лекарям. Мне и так хорошо. Я привыкла.

— Хельга, нельзя так! Вспомни, что говорила бабушка! Дар — это часть тебя! Когда ты душишь себя саму, то неизбежны резкие всплески. Чем больше себя гнобишь, тем меньше контролируешь дар.

Аста держала кузину за руки, заглядывая в глаза. Она очень хотела помочь Хельге, но в данном конкретном случае спасание утопающей было в руках самой утопающей.

— Нет и ещё раз нет! Блокиратор прекрасно справляется, а в экстренных случаях я себя контролирую.

Увидев сквозь стену снегопада опекуна Асты, Хельга умолкла. И хоть они общались на датском, девушка не желала выяснять отношения при посторонних.

— Хорошо, — сдалась Аста. — но пообещай хотя бы подумать!

Эмпатка кивнула, не поднимая взгляда, и отвернулась.

В лечебнице нас ждал приятный сюрприз. Совместными стараниями Подорожниковых Эрик Исбьерн не просто выжил, но и пришёл в себя. Не передать словами, какой он испытал шок, когда понял, где находится. Там же в лечебнице состоялось знакомство Асты с дядей. Девочка изменила своё отношение к оборотню и решила принять клятву верности. Пока они проводили все процедуры тут же на больничной койке, Светлана принесла амулет для Тэймэй, ну а мне выставили ни разу не скромный счёт за лечение. Торговаться я не стал, выписав чек от своего имени, но от внимания Асты это не укрылось.

— Вы не должны платить за лечение моих людей, — хмурилась девочка, старательно выговаривая слова. — Я смогу вам возместить траты. Со временем.

Сомнения в её голосе были оправданы. Кроме формального статуса правительницы, недавно вышедшего из состава Дании княжества Рюген, и нескольких подписанных документов на руках, Аста не имела средств к существованию. Меньше всего хотелось девочке жить в долг на правах приживалки. Гордость не позволяла ей просить, но и как разрешить ситуацию она не знала в силу возраста и отсутствия опыта.

— Аста, мы с вами подписывали соглашение об опекунстве, — принялся я спокойно разъяснять девочке нюансы наших взаимоотношений. — В нём были прописаны некоторые обязательства с моей стороны, в том числе расходы на ваше содержание, обучение и некоторые другие статьи. Я отношу лечение Эрика как раз к прочим расходам. Также в соглашении прописано, что вы, по желанию, можете возместить мне эти траты по достижению совершеннолетия. Со своей стороны, я не собираюсь требовать деньги у ребёнка. Мне достаточно, если между нашими родами установятся дружеские отношения. Ну, а чтобы вы не терзались чувством неполноценности, отмечу, что функционирование логистического центра близ Рюгена в перспективе полностью окупит любые затраты, ну если вы только не захотите однажды выкупить у Кристиана Блавалена Гренландию, к примеру.

— Вы так спокойно говорите об этом, будто владеете миллионами, — удивилась княгиня Исбьерн моей шутке. — Другие аристократы удавились бы за лишний золотой, но вы…

— Есть вещи важнее денег, Аста. Для меня это собственные моральные принципы.

Подопечная кивнула мне и снова вернулась к дяде, пересказывать историю, участником которой Эрик невольно стал, убив Ханса. Я, честно говоря, так и не понял, как у Исбьернов сочеталось правило «Не убей члена семьи» с правилом «Да воздастся за предательство в той же мере», но раз Эрик жив, то, выходит, его действия вполне устроили Белого Медведя.

С дочерью Густава Ильдера же ситуация обстояла не так радужно, как с Эриком.

Борис Сергеевич отвёл меня в сторону и честно сообщил, что у малышки случай неизученный. С порога решить проблему не удалось. Но хотя бы есть свидетельства магов жизни и смерти, что душа ещё находится в теле девочки, а, значит, ещё есть, кого спасать.

— Вы Густаву сообщали об этом?

— Да, не вижу смысла врать отцу, — пожал плечами Подорожников. — А ещё я честно сообщил ему, что иностранного ментатора в сердце Кремля вряд ли будут рады видеть. Слишком большой риск. Ко мне уже наведывались люди Медведева. Да и я, признаться, устаю от постоянных проверок ментального воздействия перед любым походом к императорской семье.

М-да,