был с Иисусом Назарянином» (14:67), а юноша в белых одеждах (т. е. ангел) говорит женщинам у гроба: «Иисуса ищете Назарянина» (16:6). Особый интерес вызывают случаи, когда уточнения используются как в авторской речи, так и в речи персонажей. О слепом нищем Вартимее Марк говорит, что когда он услышал, «что это Иисус Назарянин, он начал кричать и говорить: Сын Давидов, Иисус! Помилуй меня!» (10:47). Автор уточняет, о ком идет речь, чтобы сообщить, что услышал слепой человек. Простое сообщение о том, что мимо проходил некто с обычным мужским именем, не объяснило бы, почему нищий начал кричать.

Лука. Аналогичный способ использования уточнений с именем «Иисус» можно наблюдать в речах персонажей в Евангелии от Луки:

• «Иисус Назарянин» (4:34, 24:19)

• «Иисус, Сын Бога Всевышнего» (8:28)

• «Иисус Наставник» (17:13)

Когда Лука рассказывает о слепом нищем, наблюдается то же явление, что и в параллельном отрывке из Марка 10:47: «Ему сказали, что Иисус Назарянин идет». И он возопил: «Сын Давидов, Иисус! Помилуй меня!» (Луки 18:37–38). Повторим: если бы это событие действительно имело место, то уточнение, который Иисус имеется в виду, было бы абсолютно необходимым.

В одном случае, который, как кажется, является исключением в Евангелии от Луки, у имени «Иисус» нет никакого уточнения. Разбойник на кресте, распятый рядом с Иисусом, поворачивается к Нему и говорит: «Иисус, вспомни о мне» (Луки 23:42). Тем не менее, отсутствие уточнения не вызывает проблем, поскольку эти слова произносятся не в типичной обстановке среди толпы, а в личном обращении человека, находящегося на кресте, где каждое слово требует значительных усилий.

Иоанн. Наконец, в Евангелии от Иоанна мы видим ту же самую картину. В прямой речи появляются уточнения:

• «Иисус, сын Иосифа, из Назарета» (1:45)

• «Иисус… сын Иосифа» (6:42)

• «Иисус Назарей» (18:5, 7)

Мы находим уточнения и в надписи над крестом: «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (19:19). Однако в Евангелии от Иоанна есть исключение. В 9:11 слепорожденного, которому Иисус даровал зрение, спрашивают, кто его исцелил. Он отвечает просто: «Человек, называемый Иисус». Однако даже это исключение на самом деле подтверждает общее правило. Те, кто хорошо знаком со стилем Иоанна, считают, что автор так изображает невежество этого человека. То, что он способен определить Иисуса только как человека с часто встречающимся именем и больше ничего о Нем не знает, полностью соответствует образу, который повествование создает вокруг этого персонажа на данном этапе, где он еще мало знает, хотя вскоре получит гораздо больше информации[85].

Что говорят нам имена

Одна из заметных особенностей имен состоит в том, что их часто трудно запомнить. Это неудивительно, поскольку большинство имен даются довольно произвольно. То есть, особой причины для того, чтобы назвать ребенка тем или иным именем, распространенным в данной культуре, как правило, нет. Поэтому мы обычно забываем имена, даже если помним много другой информации о человеке. В повседневной общении, например, мы часто можем вспомнить детали последнего разговора с человеком, даже если с трудом припоминаем его или ее имя. Просмотрев фильм, мы запоминаем героев и их поступки, но их имена часто вылетают из памяти. Истории, как связующие нити, запоминаются легче, чем произвольно данные имена.

Это влияет на качество информации, представленной в Евангелиях. Как мы уже видели, существует ряд связанных свидетельств, указывающих на то, что авторы Евангелий были хорошо знакомы с теми местами, о которых писали. Знание распространенных в этой местности имен дополняет картину. Вероятность того, что кто-то из авторов, находясь вдали от этой местности, мог бы просто изучить распространенные здесь имена и таким образом создать правдоподобное повествование, крайне мала. Еще менее вероятно, что это смогли сделать все четыре автора, если учесть, что каждое из Евангелий содержит имена, которые отсутствуют в трех других.

Но предположим, что авторы Евангелий были уроженцами этой местности и, зная, как обычно называли людей, придумывали соответствующие имена для своих историй. Даже в таком случае, нам было бы трудно ожидать, что объединяя работу четырех отдельных авторов, мы обнаружим, что частота использования имен в их текстах соответствует частоте имен, которые действительно встречались в тех местах.

Мы часто поражаемся, читая статистику о наиболее популярных сегодня именах. Это связано с тем, что наши представления о том, какие имена наиболее распространены, часто опираются на наши личные знакомства и ограничены маленьким кругом людей, с которыми мы общаемся. Интуиция одного автора, даже если он хорошо информирован о местной жизни, скорее всего, не позволит ему создать убедительные имена для вымышленных персонажей. Еще менее вероятно, что это столь успешно могли сделать сразу четыре автора.

Простейшее объяснение заключается в том, что авторы Евангелий смогли передать в своих повествованиях правдоподобные имена, потому что достоверно сообщали, как именно называли людей. Учитывая, что имена трудно запомнить, достоверность имен в Евангелиях свидетельствует о высоком качестве их свидетельств. И если они точно запомнили менее запоминающиеся детали, такие как имена людей, то их способность передать более заметные события не вызывает сомнений.

Можно часто услышать, как рассказы об Иисусе сравнивают с игрой в «испорченный телефон» или, как ее иногда называют, «китайский шепот». Эта игра показывает, насколько сильно искажается сообщение, когда оно шепотом передается по цепочке. Барт Эрман, например, обращая внимание на то, как легко искажается информация при передаче, задает вопрос:

Как вы думаете, что произошло с историями [об Иисусе] за те годы, когда их рассказывали и пересказывали, не как бескорыстные новости, рассказанные очевидцами, а как пропаганду, призванную обратить людей в веру, рассказанную людьми, которые сами слышали их из пятых, шестых или девятнадцатых рук? Вы или ваши дети когда-нибудь играли в игру «испорченный телефон» на дне рождения?[86]

Аналогия, однако, выбрана неудачно. В конце концов, эта игра специально оптимизирована для того, чтобы порождать искажение. Отсюда вытекают правила, согласно которым нужно говорить шепотом, передавая сообщение только один раз и только одному человеку, а играющих должно быть достаточно, чтобы гарантировать, что сообщение будет искажено.

Обстоятельства, связанные с передачей достоверной информации в Евангелиях, были прямо противоположными. Имена персонажей и локации, упомянутые в текстах, были настоящими, а значит они не могли подвергнуться множественным искажениям в процессе передачи. Кроме того, раннее христианство было отмечено высокой ценностью истины, авторитетным учением, широким географическим распространением среди последователей Иисуса и высокой личной ценой, которую они заплатили за свою веру. В таких условиях случайные ошибки были маловероятными. Похоже, что авторы действительно передавали достоверную информацию. Это объяснение проще и логичнее, чем предположение о случайных искажениях в рассказах об Иисусе.

Другие признаки