Дана

Больше всего мне сейчас хотелось наклеить на себя защитное стекло от кретинов. В частности – от интернет-психов, у которых перманентное обострение.

Едва я зашла к себе на страницу, как обнаружила несколько сообщений в личке. И если первые были невинными, в духе «обмен репостами» и «помогу раскрутить группу», то от гневных «почему в вашей поликлинике нет талонов к окулисту» и «в вашей больнице дерьмовый проктолог» я закипела. Откуда они свалились на мою голову?! А потом поняла: по неосторожности я не скрыла в настройках контакты администратора группы.

Взвыла, посмотрела на монитор и опять взвыла, взглянув на число непрочитанных сообщений. А ведь все эти люди наверняка гробили свое здоровье за свои же деньги. Той же водочкой, которую покупали, той же колбаской и бургерами. Сигаретками и сидя за компьютером. А теперь хотят вылечиться.

Бесплатно. Быстро. С комфортом.

И негодуют. Почему в государственной больнице нет ни второго, ни третьего, а первое весьма относительно.

В дверь постучал сосед. И, получив добро, тут же просочился в комнату.

– Ну, как твой заштопанный, согласился? – жуя бутерброд, осведомился Шмулик.

– Он в процессе соглашения.

– Торгуется и пытается набить себе цену? – пробубнил сосед, запихнув в рот остатки бутерброда.

– Если бы. Обещал подумать и перезвонить. – Я постучал пальцами по корпусу ноутбука. – Поэтому наши с байкером перспективы сотрудничества настолько туманны, что я даже слышу, как где-то там ёжик зовет свою лошадку.

– Значит, предложи больше, и туман снесет, как вентилятором.

– Больше? Муль, ты издеваешься? С моей-то зарплатой.

– Ну, договоритесь с ним на натуральный обмен.

– Шмулик! Еще слово – и я тебе врежу, – дружески предупредила я, поняв, на какой «натуральный обмен» намекает сосед.

– Дан, да я не про то, что ты подумала. – Он тут же поднял руки в жесте «сдаюсь» и присел на мою кровать. Та жалобно скрипнула. – Договоритесь: он тебе админит, ты ему, скажем, квартиру убираешь. Или готовишь, рубашки гладишь, окна моешь, пуговицы пришиваешь…

– …роды принимаю, – подсказала я, точно копируя интонацию Шмулика.

Он машинально повторил:

– Роды прин… Тьфу, Дана, издеваешься над моими бедными, уставшими, залюбленными мозгами.

– И кто та роковая девушка, что их до такой степени залюбила? – поддела я.

– Мадемуазель золотая латынь, едрит ее за ногу. Я сегодня с одним снимком глиняной доски весь день просидел.

– Перевел? – участливо спросила я.

– Обижаешь, – тут же оживился сосед. Даже с кровати вскочил, отчего та заскрипела повторно. – Хочешь, прочитаю, что получилось?

– А я тебе потом про микроплазию плода расскажу! – с энтузиазмом предложила я.

– Дана, ну зачем сразу с козырей-то идти, – шмыгнул носом сосед, прекрасно памятуя, что на любую его попытку поиметь мою голову его историей я отвечаю симметрично – клинической гинекологией.

– Это еще не козыри. Вот лопата или лом – более аргументированные доводы для любого не то что степенного разговора, но и жаркого диспута.

Шмулик был парнем умным и знал, что в жизни нельзя спорить с двумя типами людей: дантистами и женщинами. Иначе будет либо больно, либо затратно, но чаще – и то, и другое. А сосед, уже привыкший, что у Даны он может перехватить донат между обедом и ужином в виде котлет или бутерброда, вовсе не хотел лишаться кормушки.

– Вот умеешь ты тонко намекнуть и убедить собеседника взглянуть на предмет спора под другим углом… – начал сосед, тихо отступая к двери.

– Поверь мне, – перебила я его, – взглянуть на любой предмет под другим углом заставляет лучше всего ревматизм. Это я тебе как врач говорю.

– А звучит, будто меня проклинаешь.

– Пока нет. Но могу. Например… Дорогой друг, не хотел бы ты заняться катарсисом в условиях термогидрирования стеклянных, керамических и железных поверхностей от органических компонентов?

– Чего? – остолбенел Шмулик, готовый уже дать деру из моей комнаты.

– Посуду помой! Сегодня твоя очередь.

– Лучше прокляни, – взмолился сосед.

– Может, легче сразу убить? – невинно уточнила я.

– Нет. Ты надорвешься, пряча мой труп. – Он поднял указательный палец вверх, будто изрек гениальную мысль.

– То есть, хомяча мои продукты, ты заботишься о своей безопасности?

Вот что мне нравилось в Шмулике, так это то, что он всегда понимал мой специфический юмор и ничуть не обижался.

– Я забочусь о твоей фигуре.

– Поверь мне, лучше заботиться не о Даночкиной фигуре, а о Дане целиком.

– Целиком – слишком ответственно. Я к этому не готов… – притворно печально вздохнул Шмулик и покинул меня.

Спустя пару минут я услышала, как на кухне льется вода. Судя по всему, сосед решил-таки помыть посуду.

Я вернулась взглядом к монитору. Нужно было разобраться с темами кандидатских – моей и той, которую мне подсунул научный руководитель со словами «надо бы помочь одному хорошему человеку». Помочь – в смысле написать за него. Не совсем безвозмездно, конечно, но все же.

Я так погрузилась в чтение, что вздрогнула, когда зазвонил телефон. Едва увидев на дисплее надпись «Денис Байкер», поняла, что сейчас получу вежливый отказ: те, кто готов работать, обычно сразу соглашаются на предложение.

– Привет еще раз, – прозвучал из динамика приятный баритон. – Пожалуй, я могу заняться твоей группой. Только мне нужно точно знать, что ты от меня хочешь.

Я выдохнула. Хотя бы одной головной болью меньше. И тут же начала объяснять, что от Дениса требуется. Но чем больше я говорила, тем выразительнее молчала трубка. И это вызывало беспокойство.

– Может, лучше встретимся? – перебил меня байкер. – Я чувствую, это не телефонный разговор.

– Я не хотела тебя отрывать… – начала было я.

– Ерунда. Мне как раз не помешает прогуляться. Я засиделся. У тебя как с планами на вечер?

Хотела честно ответить, что они грандиозные: поужинать и завалиться спать. Но подумала, что небольшое волевое усилие над собой стоит того, чтобы спихнуть на здоровую голову админство в соцсетях.

– Вроде ничего нет.

– Значит, я за тобой заеду. Часов в шесть устроит?

Посмотрела на время, которое высвечивалось в нижнем углу монитора: до встречи – два часа.

– Вполне.

– Тогда буду ждать у подъезда. И лучше приходи в джинсах.

– Уже отремонтировал свой мотоцикл? – догадалась я.

– Два дня на него убили, – признался Денис.