Люди на площади были рассержены и обозлены.

— Этот полицейский никакой не медведь, — говорили они друг другу.

Какой неслыханный обман! Вот так бессовестно заманить в город столько народу!

— Где бургомистр? С него надо спросить! — грозно звучало в толпе.

А потом кто-то отправился в гостиницу, попросил соединить со Стокгольмом (срочно!) и поговорил с редактором розовой газеты:

— И можете не сомневаться, что больше ни один из нас никогда не купит вашу газету!

Редактор расстроился. Он заверил, что фотография в газете подлинная. Но обещал разобраться.

Он попросил соединить с Лильбаккой (срочно!) и дать ему бургомистра, которого ему со временем и дали. В результате беседы стороны договорились, что Налле Лапсона в тот же день снова назначат полицейским, а редактор сам будет платить медведю полицейское жалованье. В рекламных целях.

Народа на площади собиралось все больше и больше, атмосфера накалялась. Наконец бургомистр вышел на балкон, чтобы обратиться к народу. Но его попросту не было слышно, пока на подмогу не пришел веселый трубач.

После торжественных фанфар площадь замерла, и бургомистр заговорил.

— Уважаемые жители и гости нашего города! — начал он. — Я всего лишь хотел сообщить, что сегодня у нашего медведя-полицейского выходной, но по настоянию общественности он приступит к своим обязанностям непосредственно после обеда. Я также убедительно призываю вас каждый вечер читать…

— Довольно, пупсик, побереги горлышко, — сказала Бургомиссис и увела бургомистра с балкона.

Так что горожане и гости так и не узнали, что им теперь читать каждый вечер.

А бургомистр отправился в бабушкин домик на Речной улице и принес полицейскую каску и саблю для Налле Лапсона.

— Что ли я теперь опять буду полицейским? — спросил Налле Лапсон и сощурил глаза.

— Разумеется, — сказал бургомистр. — Если ты, конечно, согласен. На что все очень и очень надеются.

— Видите — я все-таки хорошо себя вел, когда был полицейским, — сказал Налле Лапсон Лотте и бабушке.

— Ты вел себя прекрасно, — заверил бургомистр. — А теперь в город прибыли тысячи людей, чтобы только тебя увидеть.

— Мне надо ловить преступников? — спросил Налле Лапсон. — Или запереть кого-нибудь в кутузку?

— Нет, просто ходи по улице, чтобы на тебя смотрели, — ответил бургомистр. — И вот пятьдесят крон — аванс в счет жалованья. Позволь тебе их вручить, Налле Лапсон!

Лотта заплясала и захлопала в ладоши.

Налле Лапсон с восторгом рассматривал бумажку в пятьдесят крон.

— Неужели настоящая? — спросил он бургомистра.

— Абсолютно, — заверил бургомистр.

— Тогда я бы хотел узнать кое-что еще, — сказал Налле Лапсон.

— Что же? — спросил бургомистр.

— Мм… — сказал Налле Лапсон. — А бакалея Андерсона сегодня еще открыта?

Глава двадцать вторая. Я не то хотел сказать

— Точно такой, как в газете!

— Так это никакая не шутка!

— Вот это да!

Налле Лапсон шел по Центральной улице, стараясь сохранять невозмутимый вид. И время от времени отдавал честь либо просто поднимал лапу.

— Будьте любезны, расступитесь немножко, — просил он прохожих. — Дайте проехать транспаранту!

— А каска вам не жмет? — это вынырнула из толпы одна из дородных защитниц животных.

— Ни капельки, — ответил Налле Лапсон.

— Вот и замечательно, — обрадовалась дама. — Тогда можно спокойно возвращаться домой.

Тут рядом остановился автомобиль, непохожий на другие. Из автомобиля вышел тип с проводом. На конце провода торчала странная штуковина.

— Радио, — сообщил тип. — Мы хотели бы взять небольшое интервью. Эфир через десять секунд.

— Говорит радио Швеции, Лильбакка, — сказал другой дядька прямо в штуковину. — Передо мной — единственный в стране медведь-полицейский, знаменитый Калле Ларсон…

— Налле Лапсон, — поправил Налле Лапсон.

— Сегодня на улицах Лильбакки уйма народу, — продолжал корреспондент. — Много людей, толпы народу и отдельных лиц. Старых и молодых, уйма народу.

— Это вы уже говорили, — напомнил Налле Лапсон.

— А это уже, как вы слышите, медведь-полицейский Лапсон, — сообщил корреспондент. — Он стоит прямо передо мной, по другую сторону от микрофона.

— Так вот это — кремофон? — спросил Налле Лапсон.

Корреспондент, не отвечая, продолжал свое:

— А теперь поговорим о суровых полицейских буднях.

— Я ведь спросил, что это — кремофон? — напомнил Налле Лапсон и показал на штуку на проводе.

— Тихо, — шепотом шикнул корреспондент. И продолжил в полный голос: — Участковый Лапсон, вероятно, помнит немало забавных случаев, о которых мог бы рассказать…

Налле Лапсон молчал.

— Да ладно вам, — продолжал корреспондент. — Наверняка было какое-нибудь забавное происшествие, смешной случай… Постарайтесь припомнить…