В рождественский сочельник, когда они вдвоем сидели вбиблиотеке у пылающего камина, Оливер спокойно попросил ее отказаться от своихпланов. Он решил про себя, что если понадобится, то будет ее умолять.

– Ты просто не можешь так поступить с нами.

За две недели он потерял десять фунтов. Атмосферанапряженности убивала их обоих, но Сара была непреклонна. Неделю назад онанаписала в университет, что подтверждает свое прибытие, и собиралась уехатьчерез две недели, чтобы найти жилье в Бостоне. Лекции начинались пятнадцатогоянваря. Оставалось еще отпраздновать Рождество, собрать вещи и открыть вседетям.

– Олли, давай не будем больше об этом.

Он захотел вскочить и встряхнуть ее. Но Сара была от неготак далека, словно не желала делить его боль, которую сама же и вызвала. Детиразвесили свои чулки у елки, и поздно ночью Сара и Олли положили в них подарки.Сара с помощью Агнес собирала их на протяжении нескольких недель. Она отдалаэтому много сил, словно это было их последнее совместное Рождество. За неделюдо праздника Олли купил жене в магазине «Ван Клеф» кольцо – очень красивое, смелкими бриллиантами, которые обрамляли квадратный, чудной огранки изумруд. Онзнал, что Сара о таком мечтала, и хотел вручить его в рождественскую ночь, нотеперь это больше напоминало бы подкуп, а не подарок, и Олли пожалел оприобретении.

Когда ложились спать, Сара поставила будильник на шесть,чтобы успеть приготовить начинку для индейки. Агнес тоже не собиралась долгоспать, но Саре хотелось самой зажарить индейку – еще один прощальный подарок,да к тому же это была семейная традиция.

Погасили свет, Сара спокойно лежала и прислушивалась кдыханию мужа. Она знала, что тот не спит, и легко могла догадаться, о чемдумает. В последние две недели Олли был сам не свой. Они спорили, плакали,рассуждали, беседовали, но Сара знала, что поступает правильно, для себя вовсяком случае. А теперь главным ее желанием было преодолеть все это, начатьсвою новую жизнь, уехать, отрешиться от них и от боли, которую – она это знала– причиняет Оливеру.

– Я бы предпочла, чтобы ты не вел себя так, словно яуезжаю навсегда.

Ее голос звучал мягко.

– А разве это не так?

В голосе Оливера сквозила такая печаль, она не могла этоговынести.

– Я же сказала тебе. Я буду приезжать домой повозможности на каждый уик-энд, да и каникул там очень много.

– И как долго это будет продолжаться, по-твоему? Нельзяездить туда-сюда и заниматься в то же время. Мне непонятно, как это у тебяполучится.

За последние две недели он говорил это уже тысячу раз. Вмыслях он искал другую причину – какой-то свой промах или недосмотр, что моглостать поводом. Не могла же она вот так просто, ни с того ни с сего, захотетьначать другую жизнь, без него, если в самом деле его любила.

– Может, когда все уже будет позади, ты найдешь смысл вмоем теперешнем поступке и оценишь его положительно, если в итоге я буду что-тособой представлять. В таком случае игра будет стоить свеч.

– Я и так ценю тебя. И всегда ценил.

Оливер повернулся, чтобы посмотреть на нее при свете луны.Сара казалась ему такой же очаровательной, как всегда, если не более,перспектива потерять ее напоминала о том, как он ее любит. Ему жаль было детей,которые еще не знали того, что знал он.

– Когда именно ты собираешься сказать детям?

– Я думаю, завтра вечером, когда уедут твои родители.

– Рождество будет испорчено.

– Мне кажется, больше ждать нельзя. Дети знают, чточто-то грядет. Мел всю неделю задавала мне наводящие вопросы, а Бенджаминкуда-то уходил. Он всегда так реагирует, когда дома возникают проблемы.

– Как, по-твоему, они воспримут эту новость?

– Как мы, наверное. Будут напуганы, обижены, может,взволнованы, как я. Думаю, Бенджамин и Мел поймут. Вот за Сэма я немного боюсь.– Слова Сары звучали мягко, потом она повернулась к Олли, ласково взяла егоруку. Ее голос дрожал, когда она снова заговорила, думая об их младшем ребенке.– Позаботься о нем, Олли... В тебе он нуждается больше, чем во мне.

– В тебе он тоже нуждается. Я вижу его всего пару часовв день, да и говорим мы только о футболе, бейсболе и домашних заданиях.

– Это только начало. Может, теперь вы все сблизитесь.

– Я думал, что мы близки.

Особенно больно было сознавать этот факт. Он думал, что уних есть все. Идеальная семья. Идеальная жизнь. Идеальный брак. Теперь жеоказалось, что он не дал ей всего, что она желала, и это было обидно.

– Я всегда думал, что между нами все в порядке... Я незнал, как ты относишься ко всему этому... То есть... ну, я знал, когда ты былабеременна, но всегда думал, что потом, и даже до рождения Сэма, ты быласчастлива.

– Я была... бывала... Я просто хотела чего-то, что тыне мог мне дать. Оно должно прийти изнутри, и, по-моему, я никогда этого так ине обрела.

Сара корила себя за то, что Олли испытывает из-за неечувство неполноценности. Он всегда был идеальным мужем.

– А если не обретешь и в этот раз?

– Наверное, тогда сдамся.

Но она знала, что обретет это «что-то». Отчасти это ужепроизошло. Одно лишь принятие решения уже изменило ее.

– Я думаю, ты могла бы обрести это прямо здесь.Вероятно, тебе просто требовалось больше свободы.

Она придвинулась ближе к нему в их просторной, удобнойкровати. Оливер обнял ее.

– У меня было столько свободы, сколько хотелось. Япросто не знала, что с ней делать.

– Ох, маленькая...

Он уткнулся лицом ей в волосы, и его глаза снова наполнилисьслезами, а когда Сара положила ему голову на грудь, он понял, что она тожеплачет, и почувствовал, как вздрагивают ее плечи.

– Почему мы это делаем? Неужели нельзя просто повернутьвремя на две недели вспять и забыть о случившемся?

Сара сквозь слезы покачала головой и посмотрела на него.

– Думаю, нет. Я бы всегда потом жалела об упущенной,возможности. Я вернусь... Обещаю... Клянусь тебе. Я слишком тебя люблю, чтобыне сдержать обещание.

Но внутреннее чутье подсказывало Оливеру, что ее словам несуждено сбыться. Надежнее было бы оставить ее дома, не пускать. А раз онауедет, все может случиться.

Они долго лежали, крепко обнявшись. Их лица соприкасались,губы время от времени сливались в поцелуе. Наконец его влечение к ней победило.Впервые за две недели он взял ее, и сделал это с давно позабытой страстью. В ихлюбовном акте было какое-то ранее неведомое им отчаяние, была жажда, боязньодиночества, неутолимая похоть. Сара это тоже чувствовала, как и вину,сожаление, грусть, охватившие ее в момент обоюдного наивысшего наслаждения.Потом они лежали и целовались, пока Олли не заснул в ее объятиях... Оливер...юноша, которого она когда-то полюбила, а теперь мужчина... любовь, котораяначалась и могла закончиться в Гарварде.