Нет, я, конечно же, могла просто остаться здесь, на этом самом месте, аккурат напротив входа и терпеливо ожидать пока появится господин Алан. Но, во-первых, я смутно представляла себе, как он выглядит, а во-вторых, совершенно не была уверена, что господин Алан сейчас в управлении или что прибудет сюда в ближайшее время.

Так что оставался только вариант со свидетельством убийства.

Уверенно кивнув своим мыслям, расправила плечи, огляделась по сторонам, просто для порядка и бодро потопала к ступенькам управления. Придется действовать по ситуации. Что-нибудь да придумаю, или я не Рианна Сольер.

Приблизилась к крыльцу, улыбнулась клыкастым стражам, едва удержалась от того, чтобы не щелкнуть ближайшего монстра, доходившего мне до пояса, по носу, в очередной раз вздохнула и… почувствовала, что застряла.

Едва не выругалась в голос, когда поняла, что зацепилась юбкой за подставку, на которой гордо восседал гипсовый бульдог. Вот только со мной могла произойти подобная неприятность. Пришлось снова остановиться, сжать кулаки и прикрыть глаза на несколько мгновений. Вокруг туда и сюда снова люди, бегали курьеры, спешили по своим делам доблестные полисмены, степенно прохаживались господа в строгих костюмах, шныряли какие-то странные личности непонятного мне рода деятельности. И только я стояла на месте, едва сдерживаясь от злости.

Пришлось еще раз выдохнуть — все-таки дядя Фил был прав, когда утверждал, что дыхательная гимнастика по методике какого-то восточного мудреца очень успокаивает — и обернуться, чтобы отцепить собственный подол.

Мне пришлось сделать шаг назад, под прикрытие внушительного гипсового монстра, и чуть наклониться, чтобы рассмотреть, за что именно мне не повезло зацепиться. При ближайшем рассмотрении, кстати, бульдог оказался до невозможности пыльным, в потеках и разводах, оставленных последним дождем, а еще на нем штукатурка потрескалась и теперь облазила, оставляя некрасивые проплешины. Все это я отметила с каким-то ядовитым ехидством, пообещав себе, что обязательно подкину кому-нибудь из дядиных журналистов идею написать о том, что городские службы не заботятся о достопримечательностях города. Дернула за подол — раздался треск, что никак не могло добавить мне хорошего настроения. Пришлось согнуться еще ниже, чтобы отцепить нащупать, за что именно там зацепилась моя юбка. Гипсовый бульдог взирал на меня с выражением крайней невозмутимости, столичные голуби, важно прохаживающиеся вокруг, так и вовсе фыркали неодобрительно, проклятая юбка никак не хотела отцепляться и я уже почти решилась дернуть изо всех сил, чтобы вырваться из плена, как рядом раздался чей-то веселый голос:

— Ну, Мартин дает! — с другой стороны гипсового монстра остановились двое мужчин. Один из них, молодой, довольно симпатичный, и одет прилично — в летний светлый костюм-двойку что-то рассказывал мужчине постарше, в обычной рубашке и темных брюках и с шикарными пышными усами. Меня они то ли не видели, то ли просто не обратили внимания на девицу, что присела на корточки за бульдогом, хотя, как по мне, то зрелище это было презабавное. — И что, сразу двоих?

— Ага, — хохотнул его собеседник. — Специально таких выбирал, чтобы сомнений не осталось о роде их деятельности ни у кого.

— И что сделала госпожа Алан? — поинтересовался тот, что постарше.

— А что ей оставалось? — красавчик в костюме-двойке развел руками. — Поджала губы, как только она и умеет, и скептически заявила, что Марту все равно никак не уклониться от знакомства с той милой девочкой, которую она пригласила на ужин.

— Во Март попал, — покачал головой его собеседник и усмехнулся в пышные усы. — Этак маменька его и вправду скоро женит.

— Причем заочно, — подхватил его собеседник.

И вот если так подумать, то этот их разговор мне точно был не нужен, но стоило прозвучать вот этому «Март», как у меня в голове что-то щелкнуло. Вспомнилось вдруг утро пару недель назад, когда дяде Филу пришлось в очередной раз вызволять Тома Брайта из кутузки, куда его упрятали за излишнее рвение, проявлено в сборе информации для написания очередной статьи.

Дядя тогда на Тома долго ругался. И громко так, что даже в приемной было слышно. И я совершенно случайно оказалась тогда под дверью, противного Малколма куда-то вызвали. Вот тогда-то я и услышала от Тома небрежно оброненную фразу: «Март совсем с катушек съехал, господин Сольен. Этак он скоро всю нашу редакцию в кутузку упечет».

Разговор шел именно о следователе Алане, и Том называл его не иначе, как Март. И вот что-то мне сомнительно, что в полицейском управлении есть еще один следователь, которого будут так величать.

Я улыбнулась, в очередной раз дернула за подол и чуть не запрыгала от радости, когда он, наконец-то, отцепился, выпрямилась, поправила платье, стараясь не обращать внимания на странные взгляды окружающих и гордо так расправив плечи поплыла ко входу в управление.

Теперь у меня был план.

Спустя четверть часа я стала подозревать, что госпожа Алан святая женщина. А как иначе, если стоило мне только упомянуть, что в управление я пришла по ее поручению, как вокруг меня едва не хороводы водить стали. И улыбались так мило, и в глаза заглядывали, и о том, не желает ли прекрасная госпожа (я, то есть) чего-нибудь выпить или съесть спрашивали, и присесть предлагали. Раз пять.

Прекрасная госпожа не желала. Ни пить, ни есть, ни присаживаться и развлекать доблестных полисменов и господ следователей, которых в общем зале управления почему-то набралось изрядно. И что же они все не работают-то? ведь за то время, что все эти работники правопорядка мне в глазки заглядывали и комплименты отвешивали уже раз пять успели кого-нибудь ограбить и, очень может быть, что и убить. Нет, никакого порядка в управлении полиции нет и не будет до тех пор, пока все эти мужчины ведут себя подобным образом.

И потому, мне пришлось все брать в руки. Прекрасная госпожа, то есть это без сомнения я, выразила желание немедля увидеться с господином Мартином Аланом. Причем просьбу свою произнесла тоном, не терпящим возражений, и решительно направилась к виднеющейся на противоположном конце общего зала двери.

И что вы думаете?

Конечно же, я пошла не в ту сторону. но это не важно, учитывая, что меня в тот же миг перехватили, аккуратно так развернули в нужном направлении и даже сопровождающего выделили. Молодого совсем полисмена, постоянно краснеющего, заикающегося и вообще… младше меня, вот.

Вот прямо не полицейское управление, а цирк какой-то, честное слово.

Очевидно, все эти размышления были написаны у меня прямо на лбу, потому что, стоило только мне оказаться на лестнице, подальше от большого скопления мужчин, как мой провожатый принялся виновато извиняться.

— Вы уж не судите нас строго, госпожа Рианна. — Я старалась не светить фамилию, мало ли что, вдруг кто-нибудь узнает. Не с папенькой-изобретателем соотнесет, так с дядей Филом уж точно сопоставить могут. «Голос» издание в столице известное, одно из лучших, а кто им управляет, тоже все знают хорошо. Не даром дядя Фил входит в список самых перспективных холостяков столицы. Аж целое двадцать первое место там занимает. — Просто, Март… шеф… господин следователь Алан, — наконец-то сумел подобрать подобающее случаю обращение полисмен, — он же легенда. Лучший следователь, просто гениальный сыщик. Его у нас в управлении все любят и подражать пытаются. Правда, не у всех это получается, но… — и он покраснел. Мило так.